— А у меня клипербот. Я, пожалуй, еще в лучшем положении.
Оба усмехнулись. Но надо было что-нибудь придумать. Пилот решил, по морскому обычаю, выкинуть аварийный сигнал.
— Ну, штурман, поднимай свои флаги, — может быть нас кто-нибудь заметит.
— А что подымать: «ОВ» или «ОУ»?
— А какая разница?
— Первый означает: «Случилось несчастье, необходима немедленная помощь», второй: «Случилось несчастье, просим помощи». Можно и такой сигнал: «ШД», то есть «Нужна помощь», или «ШЕ»: «Просим помощи, на судне несчастье».
— Да какая же разница? Только бы кто-нибудь заметил и немедленно подошел.
— Еще можно «БО» — это значит: «Имею значительные повреждения», или «ГБ»: «Шлите немедленную помощь».
— Ставь такой сигнал, чтобы, заметив, немедленно подошли и забрали нас отсюда.
— Можно еще…
— Да что ты мне все «можно» да «можно»! Поднимай хоть все флаги!
Бариль разозлился, но, взглянув на своего штурмана, увидел, что тот смотрит на него не менее сердито.
— В чем дело? — спросил пилот.
— А в том, — отвечал штурман, — что у нас нет ни одного флага. Вылетая из Лузан, командир самолета так спешил, что решил лететь без флагов.
Бариль вспомнил, что так оно и было.
Петимко махнул рукой, влез на фюзеляж и, вооружившись биноклем, начал зорко всматриваться в пустынный горизонт, надеясь заметить какой-нибудь пароход. Но вместо парохода он увидел в нескольких сотнях метров две неподвижные человеческие фигуры.
— Петр Петрович! Мы, кажется, приобрели приятных соседей.
— Что?
— Утопленники плавают.
Стуча деревяшкой, Бариль полез к штурману и стал смотреть в свой бинокль. Он тоже увидел неподвижных пловцов.
— Надувай, Степаныч, клипербот и гони в разведку, — сказал он. — Посмотрим, что это за мертвецы.
Штурман занялся лодкой и вскоре, усевшись в нее, оттолкнулся веслом от самолета. Бариль, расположившись на крыльях, следил, как лодка приближалась к утопленникам. Петимко греб изо всех сил. Он сидел спиной к самолету и лишь время от времени оглядывался назад. Вот лодка уже совсем близко от утопленников. И в этот момент пилоту захотелось протереть объективы своего бинокля. Ему показалось, что мертвец зашевелился и поднял голову. Желая добиться большей четкости. Бариль покрутил линзы, но они точно покрылись туманом. Он снова привел линзы в прежнее положение. Но теперь за клиперботом ничего не было видно. У Бариля заболели глаза от напряжения, он зажмурился, а когда снова посмотрел, то ясно увидел, что Петимко втаскивает кого-то в лодку.
Пилот даже свистнул: значит, один еще жив! «Только бы этот медведь Степаныч не перевернул клипербот, а то придется мне плыть им на помощь!» И он с сомнением посмотрел на свою ногу.