Китти зашла в спальню и прикрыла за собой дверь. Обняла Максима и потерлась щекой о щеку.
– Макс… Кому ты звонил?..
– Что ты думаешь о смерти? – спросил он ее, обнимая.
– Ты все из-за дедушки? – она пожала плечиками. – Да ладно. Дедушка пожил, повеселился. Мы все когда-нибудь умрем, зачем об этом думать? У тебя всё есть – красивый, богатый, здоровый… Живи и радуйся. Пользуйся тем, что дают.
Она расстегнула блузку и положила его руки себе на грудь.
– Женись на мне, а, Макс? – предложила с легким смешком. – Я тебе ребеночка рожу. Или, хочешь, просто так рожу? Будет красивый ребеночек.
– Пойдем, – сказал Максим, разворачивая ее за плечи и подталкивая к дверям.
В гостиной уже погасили свет. В полутьме под медленную музыку Добрыня в одиночестве выплясывал какой-то шаманский танец, а Котов что-то рассказывал на ухо Вике, зажав ее в угол дивана и одновременно стаскивая с ее длинной ноги чулок.
– Давайте выпьем винчика! – Китти протянула Максиму штопор. – А где Радик с Наташкой? Я уже такая пьяная, не могу!
Добрыня свистнул и выдал очередного трепака.
– Поступила в институт имени Мичурина, так и знала – отъебут, просто сердцем чуяла!
– Ну, хоть кого-то отъебут, – с неожиданной иронией заметила Китти.
Вика в одном чулке поднялась, обняла Максима и тоже заглянула в глаза.
– Макс, ну чего ты грузанулся, а?.. Давай потанцуем. Дедушку не вернешь, а жизнь одна. Надо пользоваться, пока мы молодые.
Котов, обнимая Катю, тут же откликнулся:
– Время человеческой жизни – миг, жизнь – борьба и странствие по чужбине, посмертная слава – забвение…
На этой реплике с глухим торжествующим ревом в комнату ворвался Радик в расстегнутой рубахе и в цветастых трусах. Он включил верхний свет и воскликнул с пафосом:
– Народ, она в натуре девственница! Была!..
В руке он держал презерватив со следами кровавой слизи.
Вика, Котов и Добрынин обступили его, изучая вещдок.
– Да у нее месячные, имбецил! – засмеялся Добрыня.
– Бля буду, там лопнуло!.. Вторая целка в моей жизни, приколись…
С брезгливой гримасой разглядывая презерватив, Котов вздернул подбородок.
– А она что говорит?
– Да она в хлам, вообще ничего не соображает!.. Но я же чувствую, там лопнуло! И на простынке кровь.
Добрыня оживился.
– Вау! Так она и сзади целочка… Надо срочно распаять!
Кот остановил его злобным взглядом.
– Я, кажется, предупреждал. Существует договоренность. Следующий в очереди – я.
Добрыня засмеялся.
– Макс, занимай за мной! Надо всем отметиться на целочке!..
– Подождите, ребята, – вмешалась Вика-Румпель. – Ты прикалываешься, Радик, или это правда?