Глава вторая. Трудные дети
В самом деле, у Отца с Сыном есть некая общность единой для них природы, так что Сын равен по этой природе Отцу: ведь в Сыне нисколько не больше и не меньше человечности, чем в Отце.
Николай Кузанский
Снег летел из-под колес, залеплял окна машины. В серой мгле промелькнули витрины Невского, блеснул шпиль Адмиралтейства, скелет Петропавловки выступил на влажном картоне неба, и открылась река под ноздреватым льдом. Город принимал путешественников в свои холодные объятия, пеленая в длинные рукава каналов, отрезвляя суровым дыханием.
Георгий легонько подтолкнул Игоря, задремавшего у него на плече.
– Просыпайся, заяц, приехали. Как ты, жив?
За день до отъезда мальчик подхватил какую-то желудочную инфекцию и неважно чувствовал себя в дороге.
– Температура комнатная, – пробормотал он сонно и, потягиваясь, взглянул в окно. – Ого, а здесь зима.
Леша поставил в прихожей чемоданы и ушел.
В квартире еще ощущался запах хвои, над зеркалом колыхалась гирлянда – напоминание о закончившемся празднике. Георгий снял ее и повесил Игорю на шею, пока тот стаскивал обувь, шатко балансируя на одной ноге.
– Так что, как живот? Дать еще таблетку?
Тот мотнул головой, моргая пустыми, блестящими со сна глазами.
– Дать мне сигаретку. И водки. И постельный режим.
– Кто-то собирался бросать курить, – напомнил Георгий, протягивая ему пачку.
– Бросай курить, вставай на лыжи – и вместо рака будет грыжа! – парировал тот довольно бодро.
На столе в гостиной поблескивали лентами нарядные свертки. Георгий Максимович принялся разворачивать шуршащую бумагу, вынимая подарки: бутылка коньяка и банка черной икры от одного арендатора, настольная зажигалка «Картье» от другого, пресс-папье с плавающим внутри детородным органом – от Маркова.
Игорь обошел стол, покрутил в руках непристойную игрушку, изобразил лицом обезьянью гримаску, подпирая щеку языком.
– Иди-ка, сделай нам чаю, – велел ему Георгий, вынимая из коробки безвкусный золоченый хьюмидор с дюжиной сигар – подарок Антона Сирожа, довольно неожиданный, учитывая стремительное охлаждение в их отношениях с этой семьей.
Разглядывая коробку, Георгий невольно подумал о Марьяне: о ее странном решении отправиться в отпуск с Сирожем и о возможных последствиях этого путешествия. Впрочем, он тут же остановил себя: «Что ж, будем работать с исходными, которые предложат нам Мойры. И сайры».