Перебивая друг друга, они начали делиться впечатлениями.
– Самый сильный момент был, когда…
– Главное, Олег весь монолог держал напряжение, а в конце форсировал…
– И я смотрю в зал и чувствую этот энергетический столб…
Максим видел, как старательно они игнорируют его присутствие. Таня тоже словно забыла о нем. Она быстро захмелела, распустила волосы.
– Ребята, я хочу сказать за себя… Мне было так интересно работать с вами! За это время я поняла очень многое… такие вещи, о которых раньше даже не задумывалась. Эта роль очень изменила меня. Спасибо вам!
– Это взаимосвязанный процесс. Ты изменилась сама и перестроила образ, – негромко, проникновенно произнес Гриша. – Твоя Мария привнесла в спектакль живое женское тепло.
– И живое женское тело, – добавил Максим желчно.
Гриша обратил к нему бледное лицо.
– А для вас, господин Паратов, женщина – это только животное тело? Которое щекочет вашу похоть? С такими жизненными установками мне вас искренне жаль.
– Если я Паратов, вы, соответственно, – бедный чиновник Карандышев? – зло усмехнулся Максим. – Что ж, вам идет эта роль.
Тот побледнел еще сильнее, но ответил почти спокойно:
– Кто и когда вас так сильно обидел, что вы до сих пор мстите всем окружающим? Неужели вы не понимаете, что, никого не уважая, вы теряете и уважение к себе?
Максим ощущал, как в нем разгорается злость. Он мог бы уложить Гришу одним ударом в челюсть, но не хотел выглядеть смешно. Он встал и кивнул Тане.
– Поехали отсюда. Эксперимент по сведению разных пород животных закончен.
Гриша вдруг вскочил, сжав кулаки.
– Эй, ты! Татьяна тебе не крепостная девка, чтоб ей приказывать!
Максим взял Татьяну за руку выше локтя и повел к двери, но режиссер догнал, преградил ему дорогу.
– Отпусти ее, ты!.. Видишь, она не хочет ехать!..
Максим отпихнул его плечом. Актеры вскочили с мест, окружили своего пророка. Чувствуя поддержку, тот закричал, обращаясь уже к Тане:
– Посмотри, кого ты выбрала! Отними у него его папашу с ворованными деньгами, что останется? Избалованный барчонок, самодовольное ничтожество. Олово для пуговиц!
Гриша вдруг схватил со стола стакан и выплеснул в лицо Максиму какую-то жидкость. Тогда Максим скрутил свитер на его груди и поволок его на улицу.
Тот не оказывал сопротивления, и, чувствуя физическое превосходство, Максим несколько раз шлепнул его по щекам ладонью, как нашкодившего пса, а затем плюнул ему в лицо.
– Теперь ясно, кто здесь ничтожество, ты, Мейерхольд? А если узнаю, что ты с ней спишь, получишь по всей программе!
Гриша стоял перед ним бледный, напуганный, но с мученическим выражением на лице. Актеры наблюдали эту сцену с ужасом.