Поднявшись, Георгий отыскал среди одежды, аккуратно развешанной в шкафу, свой пиджак. Включил телефон и набрал номер.
Игорь сразу снял трубку, словно ждал звонка.
– Это я. Ты спишь?
– Нет, – ответил мальчик.
– Я сейчас заеду за тобой.
Тот заторопился.
– Подожди, я не дома, я у Дениса. Я поругался с теткой…
– Ты с Марковым? – приставив к холодной стене кулак, спросил Георгий Максимович.
– Нет, – пробормотал тот упрямо и обиженно. – Можешь не верить… Он правда меня просто подвез тогда… Ничего не было.
Его голос звучал так чувственно и близко, словно они оказались рядом в постели.
– Ты, конечно, врешь, но пусть. Бери машину и приезжай на Мытнинскую. Я там буду через полчаса.
Рослик умывался над раковиной. Георгий обнял его сзади и поцеловал волосы, пахнущие цветочным одеколоном.
– Собирайся, поедем ко мне.
Глаза у него были пьяные, мутные, словно студень.
– А Севка? – пробормотал он. – Я его не оставлю. Он встанет и подожжет мне квартиру.
Собственное лицо в зеркале – бледное и обрюзгшее – показалось Георгию чрезвычайно неприятным. Он умылся ледяной водой, сильно забрызгав рубашку на груди.
Одеваясь, Рослик напомнил:
– А Севка?
Георгий вернулся в комнату, завернул безжизненного Севочку в плед, взвалил на спину. Рослик еще сообразил сунуть в пакет вещи приятеля – свитер, куртку и ботинки. И словно опомнился, уже стоя в дверях.
– Как ты сядешь за руль? Ты же на ногах не стоишь!
– Я вызвал такси, – успокоил его Георгий. – Лучше помоги загрузить его в лифт.
На улице накрапывал дождь, но машина уже подъезжала к подъезду.
– У вас там что, труп? – спросил таксист.
– Труп, – подтвердил Георгий, укладывая Севочку на заднее сиденье. – Нам нужно на Мытнинскую набережную, это сразу напротив Петропавловки, я покажу.
Рослик сел рядом с Севой, придерживая его голову.
– Господи, Измайлов, как я устал от всего этого, если бы ты знал! Я уже твердо решил – хочу уехать отсюда. Найду себе какого-нибудь спокойного немца лет пятидесяти. А что? Буду там преподавать, у них наши специалисты ценятся. Разведу цветы… Зачем мне этот гнилой мертвый город? Тут нельзя жить, хорошо только сдохнуть!
Игорь стоял у въезда в арку – продрогший, с голой шеей, в безобразной вязаной шапке. Георгий подошел к нему, ощущая в груди какой-то клокочущий кипяток – ненависть и одновременно жгучее желание.
– Замерз?.. Ничего, сейчас согреешься. Познакомься, это Рослик… Ростислав Евгеньевич, мой давний и очень близкий друг. А это еще один наш приятель… и пойдем.
Таксист помог внести Севочку в подъезд, где тело принял невозмутимый консьерж.