– Васюта задержан, – доложил капитан. – Сопротивления не оказывал. Пытался только давить на жалость.
Полковник поднялся на ноги, пихнув животом стол. Поправил фуражку и двинул к выходу.
– В блиндаж для допросов его! – распорядился на ходу отец.
– Есть! – Капитан поспешил следом за командиром.
Степан не стал приставать с расспросами, дескать, а мне что теперь делать? Люди заняты, зачем им мешать? Он выбрался на воздух за остальными.
Снаружи было темно. Работы продолжались с соблюдением светомаскировки: минимум включенных фар и ручных фонарей и все огни – через синие светофильтры. Гладь реки отливала металлом, луна пряталась за тучами, курганы выглядели точно черные застывшие волны. Пахло свежей землей, речной тиной, выхлопом могучих дизелей и дровяным дымом.
Послышались шаги. Кто-то шел гурьбой от палаток полевого госпиталя в сторону блиндажей. Звучали приглушенные бубнящие голоса, кто-то громко всхлипывал.
– Товарищ полковник! – обратились к Стариковому-старшему звонким голосом. Степан развернулся и увидел, что с противоположной стороны к ним бежит боец в плащ-палатке нараспашку. – Депеша от командующего фронтом!
Полковник принял из рук вытянувшегося в струнку бойца запечатанный пакет.
– Спасибо, вольно, – пробурчал он. – Я скоро буду, – бросил он капитану и снова похромал по ступеням в блиндаж.
Степан остался с капитаном Слюсарем. Гурьба, идущая со стороны палаток, тем временем поравнялась с ними. Это были рядовые сотрудники СМЕРПШа, их Степан уже несколько раз видел: и в оцеплении, и утром, когда только-только выбрался из БТРа. В окружении бойцов шел, уныло опустив голову, молодой врач, его Степка тоже встречал сегодня: именно этот парень играл в шахматы с Аллой Валерьевной, или как ее там, оказавшейся агентом пришлых.
– В блиндаж для допросов его, – сквозь зубы проговорил капитан. – Полковник скоро освободится.
– Есть! – отозвались несколько голосов.
Врач поднял голову, Степка увидел, что его губы и нос распухли, а под глазами наливаются свежие кровоподтеки. Глаза хирурга блеснули: он тоже узнал Степана. Этот Васюта глядел на него, словно утопающий – на спасательный круг.
– Я не пришлый! – крикнул он Степке. – Вы же помните: меня не было в палатке, когда Алла сделала вам укол!
– Да-да, ты на стреме в это время стоял. – Один из бойцов подтолкнул Васюту между лопаток. – Шагай давай.
– Я не пришлый! – повторил хирург. – Скажите им, а?
– Шагай-шагай! Вот борзый-то – едва не угробили своей шайкой человека, а теперь его же заступиться просят.
– Я вашего друга оперировал! Слышите? – Хирург выворачивал шею, чтобы не потерять Степана из виду. – Я не пришлый! Мне подложили эту хреновину! Скажите им, что меня не было…