Неожиданно Степан отстранился. Отпрыгнув на метр, он согнулся над лужей и разразился кашлем. В воду упали шлепки мокроты. Людмила застыла, от холода обняв себя за плечи.
Степан прокашлялся, вытер запястьем губы. В груди саднило, внутри черепной коробки зародилась тупая боль. Он перевел взгляд на Людмилу:
– Это похоже на бронхит?
Биологичка замялась:
– Идем, проводишь меня в госпиталь. – Она поглядела в сторону палаток.
Бушлат вернулся на плечи Людмилы. Теперь Степан ощущал еще более сильный стыд. Ну, как будто он напился и накуролесил прилюдно. Или будто решил, рисуясь на публике, поднять штангу с солидным весом, а вместо этого лишь громко испортил воздух.
– Кое-кому лечиться надо, а не воевать, – заметила Людмила.
– Спасибо, – буркнул Степка. – Меня сегодня уже подлечили. Слушай… – Он потер до сих пор саднящий затылок. – А костянку можно вылечить? Ну, чисто теоретически?
– Нет, конечно. – Биологичка вздохнула. – Но работы над вакциной ведутся. Некоторые формы можно ослабить при помощи обычных противогрибковых средств, это дает пациенту время. Для опытов нужны добровольцы, а таких, сам понимаешь, кот наплакал.
– А уже зараженные?
– Их много на юге, на территориях пришлых.
– А ты можешь еще раз проверить меня?
Людмила покачала головой:
– Мне нужна лаборатория отдела биологических угроз. Хотя бы вроде той портативной, что была у меня в походе. Я бы привезла ее сюда, но меня не пускают на другой берег Дона… что довольно странно… Хотя, – она поглядела на Степку, – если ты попросишь своего отца, чтоб в мое распоряжение на время передали лабораторию госпиталя, я, может, и смогу провести несколько тестов.
– Ладно. – Степан отмахнулся, еще не хватало использовать блат. – Забудь. Нет у меня никакой костянки.
Мимо них прошел капитан Слюсарь. Преодолевая расстояние от кочки до кочки великанскими шагами, он поглядел на Степку и Людмилу так, словно те были ему должны денег. Степан даже ощутил под ложечкой холод. Раз-два, и капитан скрылся в ночи, только продолжало доноситься ритмичное хлюпанье грязи под кирзачами.
Людмила откинула полог палатки.
– Зайди, – пригласила она тоном, не терпящим возражений.
В сумраке собрались врачи. Они что-то обсуждали, встав в кружок в самом темном углу. Как только Людмила и Степан вошли, разговор оборвался. Несколько пар глаз бросили в их сторону настороженные взгляды, в неверном освещении казалось, будто у глядящих нет белков, будто между тревожно моргающими веками царит чернота космоса. У Степана едва не вырвалось: «Чур меня!», но он списал увиденное на собственное неважнецкое самочувствие и усталость. Не мог же весь медсанбат состоять из биоконструкций пришлых? Переглядываясь, медики стали расходиться. Воздух был наэлектризован, словно перед грозой.