Осмотревшись, он нашел ружье. Приклад – в щепки, патронник не открывается. Повертев в руках, он выбросил то, что осталось от верной двустволки, в крапиву. Туда же отправились испорченные патроны из подсумка. Степан еще раз вытер лицо, пошмыгал носом и поплелся на звон ручьев. Там, где яр почти смыкался, в одной из пещер в пористой известняковой скале скрывалось общинное убежище. Если кто-то смог уцелеть, то он непременно придет сюда.
Степан часто озирался, но неоновое свечение «блюдец» и багровое мерцание «глаз» механизмов-охотников не наблюдалось. Останавливаясь под деревьями, он вслушивался в звуки ночи. Он надеялся услышать голоса или шаги… ну, хоть что-нибудь, что указало бы на других выживших. Пищали летучие мыши, журчала вода, скрипели ветви, в отдалении гремело – это рушились догорающие общинные постройки. Но громче всего стучали его зубы.
Он шел и вспоминал, как мальчишкой бегал на заре босиком по росистой траве, как в крещенский мороз нырял на ставке в прорубь, как под дождем со снегом помогал заводить колхозное стадо в загоны, как собирал кормовую репу на ледяном ветру в поле, стоя по щиколотки в подмерзающей грязи. Как, уже будучи юношей, шел по следам сайгака в завьюженной степи, как рубил сухостой на дрова, сбросив с себя тулуп и рубаху, подставив голые плечи зимнему солнцу и снежку, падающему с ветвей. В общем, не был он городским неженкой, у которого и летом могут случиться сопли, если в кране нет горячей воды. И сейчас Степан говорил себе, что этот пробирающий до мозга костей холод – пустяки, неприятно, конечно, но ничего смертельного. Не май месяц, но и до декабря еще далеко.
Он тер плечи и выдыхал облака пара. Не обращая внимания на боль от ушибов, он старался двигаться как можно живее.
Но все это помогало мало. С каждым шагом Степан ощущал, как стынет в жилах кровь. И в его случае это не было иносказательным выражением.
Забрезжил тревожный свет. Степан глухо застонал и бросился под ветви плакучей ивы. Обхватив себя руками, он ждал, когда его мучениям придет конец. Будет ли это испепеляющий луч из энергетической пушки, или струя высокотемпературного пламени, или иной смертоносный привет от пришлых… Но время шло, свет над яром тускнел, и становилось все холоднее.
Степан раздвинул ниспадающие до земли ветви, выглянул наружу. Сквозь тучи виднелись три огонька, три «блюдца» удалялись, набирая высоту. Степан показал им вслед неприличный жест.
Возле пещеры-убежища он унюхал запах табака. Закружилась голова, в груди разлилось приятное тепло: все-таки кто-то уцелел! А он уже почти и не надеялся…