— Так значит вы их упустили! — заорал Урбан, замахиваясь кулаком.
— Хозяин, я же говорю, — юноша привычно увернулся от удара, — сразу после этого был взрыв, все страшно перепугались, бегали и кричали полночи. Трудно было разобрать, где свой, а где враг.
Вспышка бешенства сменилась глубоким безразличием.
— Вы видели их? — устало спросил он. — Лазутчиков было двое?
— Да, господин, до того, как взорвались склады, бегущих было двое. Потом все вскочили на ноги, бегали, кричали, махали руками….
— До пушек они не дотронулись?
— Нет, не успели. Мы пришли слишком быстро.
— Слишком быстро…, - усмехнулся венгр. — Что ж, и на том спасибо.
Он медленно обошел бруствер, на глаз отметил расстояние от кровяной лужи до ствола орудия, затем поднялся на лафет и беглым взглядом осмотрел запальник. Порох в канавке уже успели заменить на сухой, оставалось только поднести фитиль. На всякий случай венгр проверил прицел и правильность наклона заранее наведённой пушки. Ограничившись этим, он соскочил на землю и отряхнул руки.
— Запаливай! — крикнул он прислуге.
Мускулистый турок с пятнами копоти на теле извлёк из жаровни пылающую головню, вскарабкался на лафет и вопросительно взглянул на Урбана. Венгр неторопливо завязывал на подбородке тесемки кожаного шлема, предохраняющего слух от оглушительного грохота при стрельбе. Невзирая на сильную головную боль, он с усмешкой рассматривал натянутые воловьи шкуры вдоль бреши в крепостной стене.
— Глупцы, — пробормотал он. — Надеются лоскутками кожи остановить полёт моего ядра!
Он пренебрежительно хмыкнул и дал отмашку рукой.
"Хорошо еще, что лазутчики не успели испортить орудие», — подумал он, возясь с непослушным узлом.
Тут венгр вздрогнул и опустил руки.
"Испортить…?!»
Страшная догадка мелькнула у него в голове.
— Остановитесь!! — во всю мочь закричал он.
Но было поздно. Огонь стремительно бежал по затравочной бороздке. С пронзительной ясностью Урбан вдруг осознал, что именно должно произойти через мгновение.
— А — а…., - простонал он и рухнул на колени, обхватив голову руками.
Полные жажды мщения за ночную сумятицу, султанские воины столпились у переднего края лагеря в ожидании утренней потехи. Раздавшийся грохот был встречен громкими приветственными криками. Десятки тысяч горящих злорадством глаз устремились в сторону бреши, ожидая нового сокрушительного удара ядра. Но жалкие заслоны греков не спешили разлетаться в клочья. Тогда воины повернули головы к батарее и увидели, что бронзовый колосс исчез в облаке дыма и пыли.
«Праща Аллаха» прекратила существование. Расчет византийцев оказался верен: ствол пушки, дефектный со дня своей отливки, закупоренный к тому же на пути продвижения ядра небольшим куском железа, не смог выдержать чудовищного напора раскаленных газов и разлетелся далеко по сторонам смертоносным градом металлических осколков.