— Ого! Шумно гуляют! — прислушавшись, произнёс один из горожан.
Двое ополченцев, только что сменившись в дозоре, устало волоча ноги, шли по направлению к своим жилищам. Из корчмы, мимо которой они как раз проходили, неслись крики, хохот, отдельные возгласы.
— Наши или латиняне? — второй, помоложе, вопросительно взглянул на товарища.
— Сейчас проверим.
Первый ополченец приблизился к низкой дубовой двери и тычком распахнул её. Гвалт хмельных голосов поначалу оглушил их. Горожанин ободрительно кивнул своему более робкому напарнику и приставив копьё к стене, направился вглубь помещения.
Из десятка грубо сколоченных столов, более похожих на козлы для распилки дров с дощатым настилом поверху, пустовало лишь два. За остальными, сдвинутыми в ряд, сидела уже изрядно подвыпившая ватага пёстро одетых воинов. Одни без устали опрокидывали себе в рты полные чаши вина; другие взахлёб, стараясь перекричать друг друга, рассказывали что-то; некоторых разморило так, что они, опустив головы на плохо струганные доски столов, мирно подрёмывали, не реагируя на случайные тычки от соседей.
Навстречу новоприбывшим, из-за стойки с медной и глиняной посудой, поднялся приземистый человек, узловатым ручищам которого позавидовал бы любой молотобоец.
— Желаете выпить? — утробно пророкотал он.
Но не успели горожане открыть рты для ответа, как от столов донёсся радостный окрик:
— Ефремий!
Ополченец быстро оглянулся в сторону возгласа.
— Ты ли это, старина? Хорошо, что встретились!
Ефремий всмотрелся в лица сидящих и в свою очередь издал радостное вопль.
— Мануил, старый черт! Где ты пропадал?
Он направился к столу, приветственно потрясая рукой.
— Как это где? Кости дробил язычникам, пока ты дрых у женушки под боком.
— Вот и врёшь! Весь день сегодня простоял в дозоре. Да только неверные не очень-то жаловали нас своим вниманием.
— Видать, далеко от нас стояли. На нашем участке было жарковато. Ну о том разговор впереди. Бери табурет, зови своего приятеля и присоединяйся к нам.
— Мы празднуем победу, — пояснил один из пирующих и столкнув с колен женщину в нечистом переднике, по-виду — служанку, отвесил ей шлепка по мягкому месту.