Пыль была везде — малейшее движение раскалённого воздуха поднимало с земли густые, почти невидимые облачка, которые блуждали повсюду, проникая в любую щель. Люди, животные, жилища, одежда, оружие — всё было покрыто тончайшим серым налётом. Даже мухи, расплодившиеся в таком великом множестве, что и ложку похлебки нельзя было без опаски отправить в рот — и те, казалось, были покрыты слоем пыли.
Мехмед проезжал мимо выстроенных полков и воодушевлял воинов призывом к новому сражению. Вернее, говорил не он сам: десять глашатаев, по пять с каждой стороны, выкрикивали слова, заученные ими еще утром, у стен шатра султана. Сам Мехмед молчал, не желая натрудить себе горло. Вполне достаточно и того, что он, невзирая на жару, проезжал перед рядами своих солдат.
Но перед расставленными полукругом полками янычар он заколебался. Подспудно он понимал немаловажную роль гвардии в предстоящем сражении, знал он также и то, что опрос, проводимый среди выборных представителей воинских отрядов, сопровождался угрозами янычар расправиться с каждым, кто проголосует за отход от стен города. И потому он решил обратиться к гвардии с призывом сам, хоть и с помощью глашатаев.
Он сделал знак тысяцким, чтобы те сомкнули свои полки потеснее и поднял руку, требуя полной тишины и внимания. Воины повиновались, многие затаили дыхание, чтобы лучше слышать речь султана.
Выждав несколько минут, Мехмед заговорил и глашатаи тренированными голосами далеко разносили его слова:
— Воины мои, любимцы Аллаха и Мохаммеда, пророка его! Вы способны на великие подвиги и знаете это. Завоевать этот город, — он указал в сторону Константинополя, — в вашей власти. Я говорю так, потому что знаю, что слово янычара твердо, как сталь его ятагана!
Восторженный рёв пронёсся над полками. Воины потрясали копьями, стучали клинками плашмя по своим щитам и громко топали ногами. Султан благосклонно качал головой в ответ на столь бурные выражения радости и удовольствия, затем вновь потребовал тишины. Здоровенным десятникам не сразу удалось восстановить порядок.
Мехмед смочил горло из поднесённой ему золотой чаши и продолжил:
— Я не раз спрашивал у ваших командиров, готовы ли они уничтожить врага, на которого укажет воля султана. И они отвечали: «В чистом поле, в открытом бою — любого! Но чтобы успешно штурмовать укреплённый город, надо в достаточной мере разрушить стены». Я сделал всё, о чём меня просили. На многих участках укрепления сравнялись с землей. Более того, почти все защитники уже перебиты и ничто не в силах помешать вам без потерь овладеть городом.