— Пока не совсем. Швы наложены умело, но при резких движениях края расходятся вновь.
— Надо беречь себя, — вздохнул старик. — Не поднимайся на ноги без особой на то необходимости.
— Но сейчас мне нужна твоя помощь, — чуть помедлив, добавил он.
— Я слушаю, мастер.
— Среди преданных нашему делу людей необходимо найти человека, способного справиться с ответственейшим поручением. Он должен быть готов добровольно пожертвовать жизнью.
— А именно?
— Под видом перебежчика он явится в лагерь османов и убедит султана принять его. Само по себе это не должно оказаться сложной задачей: он пообещает содействие группы изменнически настроенных горожан, которые в ночь перед штурмом якобы обязуются открыть одни из крепостных ворот.
— Затем, приблизившись к Мехмеду, убьет его, — кивнул головой Алексий и поднялся на ноги.
— Мне непонятно лишь одно, мастер, — произнес он, глядя прямо в глаза Феофана. — Почему это решение пришло к тебе столь поздно?
— Видишь ли, сын мой, наивный старик до последнего дня надеялся на счастливый исход. А так как эта попытка заранее почти обречена на провал, оттягивал как мог окончательное решение. Ведь покушение, в случае неудачи, вызовет в придачу к чисто захватническим планам еще и личную месть султана. Но ты не ответил мне, можешь ли ты в течении дня найти такого человека? Оказаться в шатре султана — трудно, но возможно. Неизмеримо сложнее пронести вовнутрь оружие, чтобы тем или иным способом покончить с Мехмедом.
— Это не просто, — согласился Алексий. — Но ничего невозможного я в том не вижу.
— Ты знаешь такого человека?
— Да, мастер. Через час я буду готов.
— Ты? — голос старика дрогнул. — Ты не можешь. Ведь твоя рана еще не зажила.
— Моя рана мне не помеха. На первый же вопрос отвечу, что если и существует человек, способный осуществить покушение, то этот человек — я.
— Ты нужен мне здесь, — тихо произнес Феофан.
— Мастер, — усмехнулся Алексий, — неужели ты и впрямь полагаешь, что я могу кому-нибудь уступить право разделаться с султаном?
Феофан отвернулся к окну.
Нелегко, взрастив чужого ребенка как собственного сына, послать его затем на верную смерть. Ведь с мгновения, когда он переступит порог султанского шатра, он — мертв. Мертв, вне зависимости от успеха покушения. Но вправе ли он, Феофан, отказав своему приёмному сыну, послать на смерть другого человека? Заранее зная к тому же, что едва ли кто, кроме Алексия, сможет осуществить задуманное.
Душа старика разрывалась от горя.
— Ты не в состоянии пронести оружие в шатёр, — он отрицательно покачал головой. — Голыми же руками убить человека, окруженного свитой из опытных головорезов…. Нет, это невозможно…..