— Что это? — хрипло спросил султан, указывая на поникшие бутоны.
— Мой повелитель, — садовник заикался на каждом слове. — В это время года цветам особенно недостает тепла и солнечного света.
— Ты забыл их полить, — не слыша оправданий, закричал Мехмед. — Ты специально их моришь, держишь в холоде, чтобы досадить мне!
Он резко повернулся к сопровождающей его охране.
— Перерезать собаке глотку. Пусть напоит куст своей теплой кровью!
Юзбаши обнажил кинжал и схватил садовника за волосы. Молящий о снисхождении крик сменился глухим бульканьем и сипением. Зеленые листья окрасились в алый цвет, красными стали бутоны и земля.
— Выбросить дохлятину, — Мехмед толкнул носком сапога притихшее тело.
Он прошествовал дальше, к грядкам, на которых созревали его любимицы, серо-желтые овальные дыни. Машинально пересчитав их, он чуть было не подскочил от удивления: число дынь оказалось меньшим на одну единицу. Еще не веря своим глазам, Мехмед пересчитал их вновь. Ошибки не было: одной дыни не доставало!
Кровь отхлынула от сердца.
— Что, что такое? — забормотал он, чувствуя, что еще мгновение — и он бешенства потеряет рассудок.
— Этого не может быть!
Он медленно повернулся к своей свите и придворные, завидев выражение его бескровного лица, падали ниц, скрючившись от ужаса.
— Привести сюда главного садовода, — тихо произнесли бледные, стянутые в узкую полоску губы.
Стражники сорвались с места и выдернули из толпы нужного человека. Грузный старик мешком висел у них на руках: от страха ноги отказались служить ему. Швырнув его на колени перед султаном, воины встали по бокам, не спуская с него глаз.
— Где? — спросил Мехмед, тыча пальцем в стеклянные колпаки.
Старик застонал, не отрывая лица от земли.
— Я спрашиваю тебя, грязное животное, где м о я дыня?
Стражник занес ногу и отвесил могучий пинок в зад прислужника. Толстяк оторвался от земли, пролетел целый ярд и плюхнулся у самых ног султана.
— Я не слышу, что ты там бормочешь! — заорал Мехмед, отпихивая ногой содрогающееся тело.
Садовод приподнял мокрое от слез лицо и жалобно запричитал:
— Не гневайся, о свет моих очей! Я не знаю точно, но могу предположить: не далее как вчера твоим постельничим было прислано мне пятнадцать рабов для земляных работ……
— Достаточно, — оборвал Мехмед. — Привести сюда всех, кто работал вчера в этом саду.
Не прошло и нескольких минут, как полтора десятка человек, растерянно озираясь, стояло перед ним. Рабы были босы, в лохмотьях, с непокрытыми головами, на которых были грубо сострижены волосы.
Мехмед пристально осмотрел невольников.