Однако веселый парень, окинув ее взглядом, одобрительно хмыкнул:
– Ан, пожалуй, и в Корелу заверну по случаю, – и крутанулся: – Пошли!
– Пешком?! – возмутилась одна из девиц.
– Уж прощения просим у княжьей милости, ан за сто саженей ехать возка не заложили, – развел руками боярский сын. – Не отвалятся, мыслю, руки у слуг ваших сундуки через калитку пронести?
Идти и вправду пришлось совсем недалеко. Сразу за соседней башней наружу, к реке, вела тайницкая калитка. А под ней у причала – покачивался вместительный одномачтовый ушкуй.
От корельского шитика московский ушкуй отличался лишь тем, что жилье у него размещалось не на носу, а на корме и был заметно меньше в размерах. Зато пар весел у ушкуя имелось целых четыре супротив двух.
Соломея в тесную каморку к соперницам и их родичам не полезла – встала у борта на носу, вдыхая прохладный речной воздух и следя за проплывающими мимо перелесками и распаханными полями, провожая взглядом проносящихся над головой ласточек.
– Не простудишься, красавица? – бесшумно подобрался рядом боярский сын.
– На небо посмотри, добрый молодец, – посоветовала девочка. – Зной такой стоит, что угореть впору.
– Не напечет, красавица? – поправился парень.
– Ты чего к деве юной лезешь, охальник? – забеспокоилась сидящая неподалеку на сундуке Евдокия. – Ну-ка, прочь ступай! Не про твой роток ягодка сия созрела!
– Я не лезу, мамаша! Я о красавице берегусь, – весело возразил боярский сын. – По государеву, заметь, повелению!
– Откуда ты такой взялся, оберегальщик, на нашу голову?! – тяжко вздохнула тетка.
– Кудеяр из Тишенкова я, мамаша, по отцу Семеныч, – с готовностью ответил парень. – А вы из каковых будете?
– Соломония я, Юрия Константиновича дочь, – ответила девочка. – Внука Сабурова.
– Сабур – это который Четам двоюродный брат? – встрепенулся Кудеяр. – Да мы же родственники! Мой прадед за Чета сестру свою отдал, у них детей трое родилось. Имение неподалеку от Костромы родовое.
– Какие же это родственники? – улыбнулась Соломея. – Седьмая вода на киселе.
– То смотря для чего, красавица, – живо возразил боярский сын. – Коли в Москве при дворе обитать, то одна семья, кровные родичи и помогать должны друг другу. Тянуть, возвышать, прикрывать. Родичи – они ведь завсегда лучшая опора! Ну, а коли свататься, то да, верно сказываешь. Какие мы родственники? Да никакие! Самое время породниться!
Девочка снова улыбнулась. Мысль о том, что Кудеяр Тишенков имеет полное право к ней свататься, показалась ей неожиданно приятной.
– У тебя хоть надел-то свой имеется, жених? – вроде как с насмешкой спросила она. – Куда жену молодую приведешь? Али весь твой дом седло да сабля?