– Коли по краям темнее делась, к середке высветляя, лучше видны деревья станут. А коли наоборот, то правдивее. Кроны, они ведь завсегда в гуще чернеют.
– С одного края засветлить, а с другого темные, – подсказала княгиня Шереметьева. – Выйдет так, словно солнцем роща залита. Ан край при сем выйдет темный и ясный.
– Токмо един.
– А тот, что к середке…
Дверь раскрылась, в мастерскую твердой походкой вошел молодой витязь – плечистый и статный, в шапке горлатной, кафтане малиновом, кушаком опоясан бирюзовым. Опрятная русая бородка почти спрятала под собой задорные веснушки – сразу и не узнать. Но яркие зеленые глаза заставили Великую княгиню тихонько охнуть, уронив иглу на стопку выбеленного полотна.
Гость повернул голову на голос и сглотнул:
– Соломея?! – Он сделал три быстрых шага вперед, но спохватился, резко замер, молча пожирая глазами Великую княгиню.
Хозяйка мастерской тоже молчала, и только грудь ее часто вздымалась и опадала в такт тяжелому дыханию.
Долгую тишину разорвал злой шепот княгини Шеховской:
– Кланяйся государыне, смерд!
Молодой воин спохватился, слегка склонил голову и отступил на шаг назад:
– Долгих лет тебе, Великая княгиня.
– Сие есть Кудеяр, потомок Чета, дядька юного князя Телепнева, – наконец подала голос стоящая в дверях Агриппина Ногтева. – Твой родственник, государыня. Прощения прошу, Великая княгиня, я так спешила исполнить волю твою, что не успела упредить боярского сына, куда веду его. Во дворец холоп мой его срочно призвал, а зачем, и сам не ведал…
Юная княгиня низко поклонилась, пряча шкодливую усмешку.
– Давно не виделись, Кудеяр, – полушепотом поздоровалась Соломея. – Ты изменился, мой верный страж…
Рука ее невольно скользнула к запястью, и глаза гостя жарко блеснули от увиденных там синих капелек на черном браслете.
– Я твой навсегда, государыня… – негромко ответил он, не отрывая взгляда от молодой женщины.
– Верю, Кудеяр. – Великая княгиня очень медленно подступила к нему, протянула руку, осторожно коснулась кончиками пальцев упругой бороды – и вновь, как когда-то давно, под кожей побежали к плечу и по телу холодные колючие мурашки.
Боярский сын чуть склонил голову, словно пытаясь прижаться щекой к ладони…
И это было все, что они могли себе позволить.
– Ты возмужал, – опустила руку Соломея.
– Ты стала еще прекраснее, государыня.
– Что же не слышно было о тебе столько лет, Кудеяр?
– Служба, государыня.
Великая княгиня боролась с искушением еще раз прикоснуться к зеленоглазому лицу и почти проиграла сама себе – как дверь вдруг резко распахнулась, и в мастерскую ворвался разгоряченный Великий князь в сопровождении двух молодых бояр.