Встав около полудня, мы все в отличном настроении сели завтракать, а потом хозяин повел меня показать свой задний двор, полный разбитых машин. Аварии были его хлебом. Он, конечно, был бесшабашный малый, а жена его еще бесшабашней. Они, похоже, обалдели от неожиданной встречи с нами. Почему мы не послушались их и не остались хотя бы на несколько дней, не знаю.
Когда мы собрались уходить, женщина отвела Мону в сторонку и потихоньку сунула несколько долларов, а ее муж – мне под мышку блок сигарет. Они усадили нас в машину и отвезли за несколько миль от городка, чтобы нам легче было поймать попутку. Когда мы наконец расстались, у них в глазах стояли слезы.
Мы продолжали путь, стремясь в Вашингтон. Нам во что бы то ни стало нужно было попасть туда в тот же день, и приходилось часто менять машины. Мы въехали в Ричмонд уже в сумерках. И опять у нас не было ни гроша. Несколько долларов, которые дала нам женщина, исчезли вместе с кошельком. Украл ли кто у нас эти ничтожные гроши, не знаю. Если так, то он зло подшутил над нами. Однако мы были слишком счастливы от близости к цели, чтобы убиваться из-за подобного пустяка.
Опять пора есть…
Внимательно оглядев несколько ресторанов и все как следует взвесив, мы наконец выбрали греческий. Поужинаем сперва, а потом объясним свои затруднения. Мы наелись до отвала, не отказав себе в десерте, и вежливо сообщили хозяину неприятную новость. Наше объяснение не произвело на него никакого впечатления или, вернее, произвело, но не такое, на какое мы рассчитывали. Он не мог придумать ничего лучше – суровое решение! – как позвонить в полицию. Несколько минут спустя подкатил фараон на мотоцикле. После обычных вопросов он спросил прямо, как мы собираемся выпутываться. Я сказал, что, если он оплатит почтовые расходы, мы пошлем телеграмму в Нью-Йорк и утром, без сомнения, получим деньги. Это показалось ему разумным выходом из положения, и он предложил устроить нас на ночь в гостинице по соседству. Греку он сказал, что забирает нас под свою ответственность. Меня поразила такая порядочность полицейского.
Не без опасений я отправил телеграмму Ульрику. Полицейский сопроводил нас в гостиницу и сказал, что придет завтра рано утром. Несмотря на то что мы были из Нью-Йорка, он вел себя необычно предупредительно. Я невольно подумал, что от нью-йоркского фараона подобного отношения не дождешься.
Ночью я встал убедиться, что хозяин гостиницы не запер нас. Я не мог сомкнуть глаз. По мере того как шло время, я все меньше верил в то, что телеграмма послана не зря.