растрёпаны, некоторые тёмные волнистые пряди отказывались красиво укладываться, и
выбивались из прически. Сегодня на ней было чёрное платье и обычный серый кардиган
на плечах. На ногах обычные чёрные лодочки, без колготок и без макияжа, если не
считать консилера под глазами.
И все-таки она выглядела, как чертовски горячий беспорядок.
Сорша не была одета сейчас достаточно хорошо, чтобы работать, но чёрт сегодня
суббота, у неё похмелье, наполовину пьяный образ мышления. Для такого состояния она
ещё прекрасно выглядела. Сорша надеялась, что встреча с Рианом Хэртфордом не будет
длиться долго, что он расскажет только суть.
Лифт достиг этажа, двери открылись. Она вытерла свои руки о бёдра, чувствуя, что
нервничает по какой-то причине. Сорша заставила себя сделать первый шаг и пройти в
офис. Он был молчалив, это давило на неё. Девушка не могла описать то чувство, которое
испытывала, когда подошла ближе к двойным дверям, что отделяли её от Риана
Хэртфорда. Её пульс был таким быстрым и сильным, что он отдавался в ушах и в горле.
Она схватила ручку двери одной руки, но ей пришлось использовать и вторую руку, чтобы открыть её.
— Войдите.
Его голос был грубым и настолько проникал в душу, что она почувствовала всю его
силу через дверь. Сорша сильнее толкнула дверь и замерла, когда увидела, что находится
перед ней. Он был сосредоточен на ней, а на столе лежала много впечатляющей еды. Риан
сидел за столом, и на его лице читался сердитый и нетерпеливый взгляд.
— Вы опоздали, — сказал ублюдок внутри него.
Она посмотрела на часы из нержавеющей стали на стене, и заметила, что опоздала
всего лишь на пятнадцать минут, но это всё равно не оправдание.
— Я знаю, мне очень жаль. Пробка была ужасной, — конечно, она не сказала, что
проспала и страдает тяжелым похмельем, а ещё чувствует себя до сих пор немного
пьяной.
Тимоти, пожалуйста, приготовь две ветчины и сырный омлет, — сказал Риан
повару, но сохранил своё внимание на ней. — Чтобы вы хотели ещё в вашем омлете, мисс
Кейз?
Её желудок протестовал даже о самой мысли о еде, она почувствовала тошноту,
когда до неё донеся звук ветчины, шипящий на сковородке. А потом Тимоти, используя
венчик, начал взбивать яйца, что заставило её вывернуться почти наизнанку, она могла
думать только о скользкой консистенции яиц.
— Простите меня, — она с трудом выдавила эти слова, прежде чем выбежала из
офиса в маленькую ванную комнату в конце вестибюля. Она сделала это в туалете, её
живот болел, так как был пуст, ведь она выпила только воду сегодня утром. В течение
нескольких секунд она глубоко дышала. Когда Сорша была уверена, что больше не