— Прежний пастор умер.
— Тем лучше для нас.
— Напротив, господин Вольф. Именно он помог нам взять в руки этих бородачей.
— А новый пастор схож со своим предшественником?
— В этом отношении я вполне спокоен, — уверенно заявил комендант. — Они все на один манер, эти служители Господни!
Вольф не без иронии заметил:
— Вы счастливейший из смертных, полковник. Вы всегда довольны собой.
Комендант удовлетворенно кивнул и сказал:
— Но зато я недоволен вашим бароном.
— Кстати, когда бы я мог его повидать?
Комендант глянул на часы:
— Я как раз назначил ему рапорт. Если угодно…
— Охотно. — Вольф на мгновение задумался. — Но лучше будет, если он не узнает, что я здесь.
Комендант откинул портьеру двери, ведущей в соседнюю комнату.
— Тут вам будет достаточно удобно, и вы все услышите.
Через несколько минут вошел рыжий Вилли. Комендант не встал и не предложил ему стула.
Вилли почтительно поклонился. Нелюбезный прием его не обескуражил. Он и сам давно уже воспринимал свой пышный титул, как что-то вроде клички филера. Жизнь создала страшное противоречие между самим словом «барон» и тем, что представлял собою человек, ставший «рыжим Вилли». Он с удовольствием забыл бы и самое это слово и громкую фамилию своих остзейских предков. От прежнего барона фон дер Остен-Сакен в нем не осталось ничего, кроме рыжих, порядком поредевших бачек. Эти бачки он пытался снова отпустить после того, как перестал быть ленинградским дворником Василием Федоровичем. Боже правый! Как наивен он был тогда, воображая, будто начинается его новая жизнь: возвращение в фатерлянд, почет и деньги в воздаяние за услуги, оказанные германской разведке.
Перспективы были самые розовые, а действительность оказалась более чем серой. Теперь даже роль советского дворника казалась ему полной величия по сравнению с тем, во что он превратился здесь. Простой филер на забытом богом островке, среди пропахших треской бородатых рыбаков!
Барон знал, зачем его позвал комендант. Германские власти хотели получить доказательства опасной для них деятельности слесаря Йенсена и список его сообщников. Смысл деятельности Нордаля, направленной к подрыву германской власти на острове, не был тайной, но нужны были детали, имена. Барон был далек от того, чтобы остановиться перед выдачей самого Нордаля и любого из людей его отряда. Но он знал, что тот час, когда он выдаст кого-либо из них, будет его последним часом. Скрыть предательство не удастся. Поэтому он боялся выполнить требование коменданта о выдаче группы Нордаля. В этих обстоятельствах появление на острове русского беглеца с «Марты» было для барона сущим кладом. Он рассчитывал подсунуть его коменданту взамен Нордаля. Однако и с этим не следовало спешить.