А теперь этого смысла не будет…
Я налила ещё чаю и вдруг почувствовала, что, если выпью ещё хоть глоток, то попросту лопну. Погрузившись в свои грустные размышления, я, незаметно для себя, выпила почти весь чайник и машинально съела всё печенье. Надо взбодриться: впереди – ещё два занятия.
Я встала и начала убирать со стола.
И тут на меня свалился очередной сюрприз
Дверь распахнулась и на пороге выросла «мадам Брошкина» – Анжела Владиславовна, мама семилетнего мальчика, который недавно начал ко мне ходить на эстрадный вокал. Мама мечтала сделать из него великого артиста, а мальчик был «гудошник» – все песни пел на одном звуке ровными длительностями.
Прослушав мальчика при первом их появлении в студии, я сразу сказала маме, что на быстрый результат рассчитывать нельзя, что предстоит длительная работа по развитию музыкального слуха и чувства ритма. Что у мальчика совершенно нет координации между голосом и слухом, и за пару занятий её не разовьёшь. Что надо приготовиться к планомерной и длительной работе.
Мама кивала, соглашалась, говорила: «Конечно, конечно, я понимаю», а в конце спросила:
– У Петеньки в садике через три недели выпускной. Вы успеете к нему какую-нибудь песню разучить?
И я поняла, что зря сотрясала воздух своими пламенными речами.
Конечно, от подготовки выступления я сразу и наотрез отказалась. Мама, поджав губы, качнула головой:
– А мне вас как хорошего специалиста рекомендовали.
– Я – хороший специалист, – без лишней скромности согласилась я. – Но даже гениальный педагог не сможет за три недели из гудошника сделать вокалиста. Вот к концу первого класса, может, что-то уже и получится. И то при условии, что вы занятия пропускать не будете. А пока – нет.
Мама ушла, недовольно бурча под нос что-то о современных педагогах.
Присутствовавшая при этой сцене Катя качнула головой:
– Помяни моё слово: ты с этой мадам Брошкиной7 ещё намучаешься.
– Да, – вздохнула я. – Мадам – та ещё штучка.
Так, с лёгкой руки Екатерины, Анжела Владиславовна и превратилась в «мадам Брошкину».
И вот эта мадам стояла передо мной, пылая негодованием. Даже не поздоровавшись, она разразилась длинной тирадой:
– Как вам не стыдно! Только зря деньги дерёте! Учить не умеете, а туда же – педагогом себя считаете!
«Педагогом» в её устах прозвучало как презрительное ругательство.
Я опять растерялась: да что ж сегодня за день-то такой! Какой фигой сегодня звёзды выстроились?! Пытаясь сохранять спокойствие, вежливо спросила:
– А что, собственно, случилось, Анжела Владиславовна? И где Петя?
– Петя больше к вам ходить не будет! Вы учить совершенно не умеете! Мы ходим к вам уже почти два месяца, а Петя до сих пор петь не научился!