Когда он шагнёт… (Калиниченко) - страница 17

Прижав плечом свой сотовый к щеке,
Она ему твердит о чепухе,
О том, что глупо ездить на метро,
О том, что это мелко и старо,
Что ничего прекрасней в мире нет,
Чем красный БМВ-кабриолет.
Красива, обаятельна, нежна
Конечно, стоит лучшего она,
Чем в свете электрических лампад
Спешить на невеселый променад
И по тоннелям в обществе терпил
Лететь во тьму без смысла и без сил.
А он молчит, он знает глупость слов,
Сик транзит, детка, просто мир таков,
И прячет шепот плюшевой вины
В шуршанье телефонной тишины.
И платиновый локон улучив,
Подземный воздух, как морской прилив,
Качает на невидимой волне
Ее мечты о резвом скакуне.

«У худых стариков заострившиеся носы…»

У худых стариков заострившиеся носы,
Ноздри огромные, как раструбы пылесосов.
У худых стариков лохматые злые псы
И вонючие, дешевые папиросы.
В их квартирах накурено и как-то всегда
                                        темно,
Тени прожитой жизни, привкус
                               валокордина,
Черно-белые фото, повенчанные стеной,
Неопрятные книги, нестираные гардины.
Им в дождливые ночи суставов немой
                                         протест:
Сколько можно уже дуть на воду, дышать
                                         на ладан
И, вздыхая, тащить эстафетный тяжелый
                                        крест,
Верить в первый канал и в мае смотреть
                                        парады.
Их не любят родные за резкость и буйный
                                                  нрав,
За нелепую веру в законы фамильной
                                                 чести.
Все открытки и письма, рецепты
                                целебных трав,
Смесь сыновнего долга и грубой,
                                 натужной лести.
Но прямая спина не согнется под гнетом
                                                лет,
Точно древние башни на фоне панельных
                                          зданий
Сберегают они мягкий, лампадный свет
Пережитого счастья в оправе
                                 воспоминаний.
Не измерить Вселенной неровной
                                линейкой строк,
Пропади они вовсе, и может быть станет
                                         лучше,
Но хранит отчего-то рассеянный добрый
                                                 Бог
Их скрипучие, отдышливые души.

Лунный маскарад

У праздников нетвердый шаг по зимним
улицам вечерним,
Где у патрициев и черни – одна душа.
Мерцает лунное перо, касаясь уличных
прохожих,
Меняя шерсть, атлас и кожу – на серебро.
И сонм отброшенных теней дает разгон
воображенью
По маскам – отблесков скольженье.