– «Сила Декстры», – сказала О-Кина. Глаза ее заблестели.
Мужчины переглянулись.
– А что, – оценил Е-Нош. – Отличное название.
– В точку, – восхитился И-Зур. – Так и назовем. А на завтра мы уже запланировали первую операцию. Здесь, в Мару, нападем на вергийцев и захватим их оружие и телестудию, она передвижная. Убивать не будем, просто запрем их всех в штабе до принудительного возвращения на родину. Среди местных шахтеров уже много сторонников нашей идеи. Потом отправимся в Тхон. Будем убеждать, агитировать, привлекать единомышленников… Движение разрастется, распространится на другие города. И мы обязательно добьемся цели. То есть полной независимости от вергийцев. Эта планета – только наша. И мы будем сами строить на ней свою жизнь.
– Я с вами, ребята, – воскликнула О-Кина.
Е-Нош с сомнением покачал головой.
– Тебе дед, наверное, запретит.
Доктор пожал плечами.
– О-Кина уже не в том возрасте, чтобы я мог ей что-то запрещать. Пусть сама выбирает свой путь.
– Спасибо, – девушка растроганно взглянула на старика.
– Ну что ж, – подытожил И-Зур. – Присоединяйся. Стрелять мы тебя научим. Чем больше участников движения, тем лучше. Завтра утром жду тебя в моем доме. Мы пока собираемся у меня.
– Договорились, – улыбнулась О-Кина.
– Удачи вам, – пожелал Алан, которому замыслы повстанцев пришлись вполне по душе.
– Спасибо. Ну, а теперь нам пора, – И-Зур поднялся.
Когда гости ушли, Алан обратился к хозяевам.
– Господин У-Руш, О-Кина, – с искренней признательностью произнес он. – Позвольте поблагодарить вас за гостеприимство. Сегодня ночью мы вас покинем. У нас появилась возможность бежать. Так что придется попрощаться. К сожалению… Нам у вас было хорошо. Вы очень добры… И заботливы, – добавил он, обернувшись к девушке.
– А от меня – отдельное спасибо за операцию и лечение, – поддержал Хадкор. – Я прекрасно себя чувствую. Вы просто волшебники.
У-Руш печально вздохнул.
– Были рады вам помочь. Но ничего не поделаешь, вам нужно возвращаться к своим… Мы будем желать вам благополучного побега. Правда, внучка?
– Да, конечно, – ответила она.
Голос ее прозвучал приглушенно и подавленно. Алан пригляделся: в глазах у девушки стояли слезы. Он подошел и тепло, по-дружески обнял ее.
– Ты замечательная, – подбодрил, как мог. – И все у тебя будет замечательно. Поверь мне.
Она с трудом улыбнулась. Хадкор промолчал, опустив голову.
Вскоре наступила ночь, и, дождавшись самой насыщенной, непроницаемой стадии темноты, Алан, сбросивший с себя ошейник, и Хадкор вышли из дома и сели в автомобиль. Алан завел двигатель, и, обернувшись в последний момент перед взлетом, увидел стоявшую на крыльце О-Кину.