– Но ведь реформы предполагаются грандиозными, – с некоторой тревогой произнес он. – Что, если… Что-то пойдет не так?
– Ваши опасения понятны, – согласился Рилонда. – При столь глобальных изменениях есть повод для подобного беспокойства. Но хочу заверить Вас, что дружественные планеты – Атон и Эйри – всегда готовы оказать помощь и поддержку. Ведь так, господин Дайо? – он повернулся к эйринцу.
– Совершенно верно, – кивнул тот. – Как уполномоченный дипломатический представитель Эйри, подтверждаю, что Вы всегда можете рассчитывать на нас.
– И, кроме того, – Рилонда достал из кармана информационный носитель, – здесь я подготовил кое-какие предложения как по содержанию, так и по процессу организации реформ. В том числе и обобщив собственный практический опыт. Полагаю, Вам это будет интересно, – и он предал носитель Ю-Тару.
– Обязательно ознакомлюсь, – сказал номиец, принимая его. – И да, я приглашу повстанцев на переговоры. А армии завтра же отдам приказ убрать с Декстры всех вергийцев.
– Это, несомненно, верное решение, – улыбнулся Рилонда.
– А также разумное и дальновидное, – подтвердил А-Тох.
Алан был восхищен. Только что, на его глазах, Рилонда легко и непринужденно сделал то, что считалось совершенно невозможным: убедил деспотичного и упрямого номийского правителя пойти на уступки собственному народу. Поразив воображение оппонента главным – метким, тонким, а потому – чрезвычайно эффектным суждением, он еще и мастерски выстроил ход беседы, незаметно, но уверенно контролировал его, точно и выразительно обрисовал сложившееся положение, привел веские доводы, наглядно обозначил преимущества правильного выхода из кризиса. И при этом все, что он говорил, каждое его слово было проникнуто искренним человеколюбием и добротой… Теперь Алан понимал, что именно имели в виду СМИ, называя молодого атонского короля блестящим дипломатом. Землянин взглянул на экс-монарха: Гаренда, не вымолвивший на протяжении переговоров ни слова, смотрел на сына с бесконечной любовью и гордостью…
Вдруг снаружи, из коридора, донеслись шум, грохот и выкрики; дверь распахнулась, и в зал вбежал Хадкор.
…Час назад Хадкор сидел в пассажирском отсеке атонского звездолета и смотрел на Эниту, которая неподалеку обсуждала что-то с коллегами-космозоологами. Он думал о том, что ему, в сущности, нечего делать на борту лайнера – ведь эйринцы уже освобождены, столь долгожданные переговоры идут, скоро закончатся, и Рилонда с друзьями отбудет на Атон. А ему пора возвращаться в Рем, в свою съемную квартиру…
Но встать, попрощаться и покинуть корабль было выше его сил. Он, конечно, сделает это, но только перед стартом. А сейчас, еще несколько десятков минут, у него будет возможность видеть ее. Совсем рядом, близко… Любимые черты, которые грезились ему в полуснах на другом краю Галактики. От которых нежность прозрачной, призрачной полутенью-полувздохом обволакивает трепещущее сердце…