Карл кивнул. Вот как называется чувство, от которого шестой день сжимается сердце: ярость. Всякий раз, когда Ветер вспоминал Старицкого, его вечную легкую улыбку, негромкий голос, мягкий взгляд, внутри появлялась тянущая боль, не находившая выхода. Она многократно усиливалась, когда Карл начинал представлять себе, как кто-то отрезает голову, самую мудрую на свете. И тут появлялось очень странное, явно патологическое желание: найти монстра, который это сделал, и не отдавать его психиатрам, а… Здесь Ветер всегда себя останавливал. Но Сильвана он понял очень хорошо.
– Тогда не спрашивай, зачем я поехал в Китай. Я хотел найти Ван Мыня.
– Значит, ты был уверен, что это сделал китаец?
– Я ни в чем не был уверен. Но Ван Мынь загадочным образом исчез. Может быть, конечно, он просто испугался. Но в доме не нашлось ни одного отпечатка его пальцев. Вообще. Это странно. И потом, была запись визохроники… Ты ведь приехал из-за нее?
– Да. В досье под номером 132 значится: «Запись с камеры медицинского наблюдения», а самой записи нет. Судя по подписям, ты последний, кто заглядывал в эту коробку. В день твоей отставки.
– Да, – кивнул Сильван. – Я взял запись с собой. Дело все равно закрывалось, а у меня оставалась последняя надежда. Я собирался показать китайским коллегам фотографии Ван Мыня… Их запустили в идентификационную систему. Она, конечно, была не бог весть какая современная, однако все же установила бы личность – если этот человек когда-либо жил или бывал в Китае.
– И что?
– Ничего. Ван Мынь никогда не бывал в Китае. Хотя, по нашим документам, он завербовался на работу в Шанхае… Ты, наверное, хочешь посмотреть запись?
Они перешли в библиотеку. Вставляя маленькую визопластинку в проектор, Сильван объяснял:
– Камера была установлена для ночного наблюдения за Томбергом, когда ассистент спит. Врачи опасались, что у академика из-за общей вялости может произойти внезапная остановка сердца. Вели наблюдение прямо из клиники…
На экране, крупно, появилась постель. На ней с открытыми глазами лежал седой человек со странно застывшим лицом, смотрел вверх, в потолок.
– Звука нет, чтобы не были слышны разговоры. Правила невторжения в частную жизнь, – говорил Сильван, проматывая запись. – Вот… с этого места. Смотри внимательно.
Карла можно было об этом не просить – от напряжения он приподнялся со стула.
Лежащий вдруг перевел глаза с потолка в сторону. На лице появилась слабая улыбка.
– Сейчас появится Ван Мынь. Ну, то есть, вероятнее всего, что Ван Мынь. Лица мы не увидим, но больше некому…
Черноволосый человек в зеленой куртке – было видно только спину – подошел, наклонился. Поднял руку, сделал какой-то жест. Или, может быть, показал какой-то небольшой предмет? Было не видно, спина загораживала.