Работа шла несколько лет, но после череды неудач Гаральд обезумел. Исследователей и подопытных он решил оставить в подземелье, дабы тайна умерла вмести с ними. Погребенные заживо, они мучительно умирали от голода долгие месяцы.
«Они там, внизу, ждут, чтобы я спустился… как в последний раз, когда лишь чудом сбежал благодаря проводнику. Какое счастье, что не рассказал им о втором способе снять заклинание, иначе разорвали бы меня на части. Кровь мага способна открыть проход… не допущу, чтобы потекла моя собственная.
Глупцы, наверняка снова планируют убить меня. Я слышу по ночам, как они шепчутся, их голоса идут прямо из-под земли. Пусть остаются там навечно. Никакой еды, хватит жалеть этих никчемных людишек».
Не мемуары, а записки сумасшедшего.
Эйлин продолжила разбирать досье. Где же признания Вейнгарта? Или он все-таки умер? Оставалась только шкатулка, слишком маленькая, чтобы вместить документы. Эйлин повертела ее в руках и открыла. Знакомый голос заполнил комнату.
«Да, я племянник Агаты О’Трей… Ах, вам интересно, почему об этом мало кто знает? Хм-м, с чего бы начать. Может, с семейства Вейнгартов, сделавших ставку не на того ребенка? Агата, старшая дочь, в свое время мечтала учиться в академии, но ее родители — мои скупые бабка с дедом — были магами строгих правил. Призвание женщины — сидеть дома, смиренно служить мужу и рожать детей. А вот Джонатана, младшего сына, они боготворили.
Бедняжка Агата, естественно, сбежала из дома в большой город. Ей удалось охмурить Ульриха О’Трея — моя тетка во многом была талантлива. Ульрих не только развил ее дар, но и взял в жены. Она скрыла свою девичью фамилию, а позже — оборвала все связи с родственничками.
Вы спрашиваете, при чем тут Джонатан? Он мой отец. Амбициозный бездельник, назло родителям женившийся на бесприданнице: старинная фамилия и пустые кошельки. Джонатан не оправдал надежд родителей. Дважды вылетал из академии, так и не окончил обучение. Когда бабка с дедом лишили его поддержки, он превратился в настоящее чудовище. Помню, каким он бывал в гневе, когда напивался, как избивал мать, а она рыдала дни напролет. И я вместе с ней.
Какое это имеет отношение к делу? Вы так недогадливы…»
Раздался неясный шум, Эйлин разобрала чьи-то шаги… Нет, похоже, Вейнгарт стучал ладонью по столу в приступе истерического смеха.
«Моя многострадальная матушка не могла оставаться с таким мужем, не могла вернуться к родителям. Без денег, без профессии, игрушка домашнего тирана, она увидела единственный выход. Мне было шесть, когда она решила убить себя. Нет-нет, даже не так! Мать так сильно любила меня, что не могла оставить одного в этом жестоком мире, прихватила с собой на тот свет… Вы когда-нибудь падали из окна, приземляясь на труп собственной матери? Нет? Тогда какой смысл в нашей беседе, все равно не поймете.