Гааркирт. Так их называли – магов, способных проникать во сны и подчинять сознание, пока человек спит. Эта власть едва ли не страшнее внушения, потому что наяву человек способен бороться. Во сне же любой беззащитен, а сознание открыто – заходи и твори что хочешь. От жара факелов становится трудно дышать, воздух сгущается, точно из него вытягивают свежесть. Пальцы судорожно сжимаются на подоле сорочки. Можно ли задохнуться во сне?
– Можно даже вылезти на крышу… и случайно сорваться. Это та-ак мило. Но мне ты нужна живой.
Как от него закрыться? Как выбраться из этого сна?
– Никак. Пока я не отпущу.
Негромкий смех – высокий и такой же отвратительный, как голос – доносится отовсюду, невесть откуда взявшиеся тени на стенах заходятся в бешеном танце. В таком же заходится и мое сердце – оглушающий, сумасшедший ритм, как стук копыт лошади в галопе по мостовой. Огонь пляшет туда-сюда, мечется ввысь, а потом тянется ко мне, заставляя вжиматься в стену.
– Мой отец способен остановить сердце, даже не прикасаясь к человеку. И запустить вновь. Хочешь узнать, каково это? Хочешь познакомиться с истинным могуществом? Не жалкими потугами, которыми пыжатся современные фигляры, с настоящей магией… – Слово «магия» он произнес мягко, смакуя, как мое имя. – Только с нами ты сможешь раскрыться по-настоящему. Преобразиться.
– С кем – с вами?
По телу проходит дрожь. Страх лишает воли, заставляет чувствовать себя загнанной дичью. Если я не справлюсь со страхом, с ним я не справлюсь тем более.
– Ты нравишься мне все больше и больше, милая.
А еще он слышит мои мысли, как свои. Пока он сидит в моей голове и сосредоточен только на мне.
– Эрик, верно?
– Он назвал тебе мое имя? – дрожащий от ненависти фальцет. – Удивительно.
– И здорово тебе наподдал.
По коридору снова проносится смех – звенящий, как бряцанье краденых ложек в подоле горничной.
– Он за это заплатит, можешь не сомневаться. И поверь, ему будет гораздо больнее, чем было мне.
Холодок бежит по ногам, проникает в самое сердце, шорох за спиной – поворот, но перед глазами снова только длинные ряды факелов. Неведомая сила толкает вперед, и я лечу прямо в огонь. Не успеваю даже закрыть лицо, когда оказываюсь на полу. Темная зала, в которой нет дверей – только витражные окна, сквозь которые течет трепещущий лунный свет, разбивающийся на разноцветные калейдоскопные узоры на плитах.
– Что тебе нужно?
– Ты. Целиком, Тес-са. Ты должна была стать моей, и ты станешь. Ра-но… или позд-но…
Голос доносится из-под высокой сводчатой крыши, рикошетит от стен, летит по залу, певучий, невесомый, срывающийся на какой-то понятный ему одному мотив.