— Выходит, кровь пролил?
— Выходит! — в первый раз почти с гордостью проговорил Полуяров о своем ранении. — И снова на передовую еду!
Жабров отлично понял, для чего Полуяров это говорит, и злые всплески появились в его круглых глазах. Сказал сухо:
— Бронированный я. — И по старой манере растянул складки у рта так, что отвисла нижняя челюсть. — Берегет меня Советская власть.
Плешивый толстяк в золотых очках, внимательно наблюдавший за ними, не выдержал, подошел.
— Прошу прощения! Не помешаю?
Вблизи отечное лицо его совсем казалось больным. Маленькие бесцветные глазки подошедшего с кроличьими прожилками испуганы. Заговорил с плаксивыми нотками в голосе:
— Вам, вероятно, Тимофей Фаддеевич (Полуяров впервые услышал полное имя Жаброва) уже изложил, в каком прескверном, в некотором роде двусмысленном положении мы оказались. Я к нему обратился, как к местному жителю, аборигену, так сказать, за помощью и советом. Я управляющий областным банком. Эвакуируемся в тыл. — И, понизив голос, доверительно сообщил: — Везем некоторую сумму государственных казначейских знаков и ценных бумаг. Путь предстоит дальний, а бензина нет. К кому только ни обращался с просьбой отпустить бензин, принять наличность или составить акт об уничтожении — отказ. Ответ один: следуйте по назначению. А как следовать?
Толстяк говорил плачущим тоном, в котором слышалась заученность. В глаза Полуярову заглядывал пытливо, словно проверял, верит или не верит его рассказу. Под конец совсем взмолился, даже проникновенно прижал пухлые ручки к груди:
— Товарищ командир! Помогите! Справка во как нужна, что деньги сданы или уничтожены. Время-то военное…
— Вам куда приказано следовать?
— В Ирбит! — ответил неуверенно, как бы сомневался в существовании такого города.
У Жаброва опять растянулись складки у рта, отвисла нижняя челюсть. Усмехнулся:
— Далек Ирбит. Немец туда не досягнет, — и подобрал челюсть. Рот снова: стал жестким, старушечьим.
Полуяров пожал плечами:
— Чем я вам помогу? Возвращаюсь из госпиталя, бензина у меня нет. Вы к военному коменданту обращались?
— Был, везде был! — закивал управляющий плешивой головой. — И слушать не хотят.
Жабров поднялся. За ним поднялся и управляющий банка.
— Только и надежда на Тимофея Фаддеевича, — проговорил с неясной интонацией.
Жабров уставился на Полуярова:
— Ну, прощевай, товарищ командир. Может, больше и не доведется. Время оно такое… — и протянул Полуярову железную руку робота. И, уже отойдя от столика, неожиданно обернулся: — Я зла не помню!
— О чем ты? — спросил Полуяров, хотя отлично понял, на что намекает Жабров. Вот и сам он подтвердил догадку. До сих пор не забыл, как бежал тогда на зарое.