И вот вам здрасте, милая Лариса Юрьна, а картошки-то и нету. Несколько скукоженных клубеньков растопырились белыми ростками в шкафчике под кухонной раковиной, будто скелеты морских мин, а иных запасов дома не было.
Можно, конечно, сгонять в овощной, пока не поздно, самой или Артурика отправить – хоть какая-то польза будет от человека сегодня. Но это ж скандал и обида, да и поздновато уже – не в смысле темнеет, до этого еще далеко, – а в смысле не успеет к закрытию. Да и резона нет: за день всю сколь-нибудь приличную картошку выгребли наверняка, в бункере одна гниль осталась.
Значит, будет Артурику задание на завтра. А сегодня исходим из того, что не было бы счастья. Сделаем все по-умному и по-экономному, как невольный кум города велел. Курочку мы располовиним, одну половину спрячем в морозилку, а из второй сварганим супчик – супчиков давно не было, а Вадику они нужны. На супчик картошки хватит, лук с морковкой есть и вермишель-паутинка на заправку. Вадик, правда, бурчать будет, что не татарская лапша, но ее заводить – это ведь мороки на полтора часа, и все равно нарезать так тонко, как свекровь умеет, не получится, так что и в этом случае Вадик бурчать будет. Из двух бурчаний мужа надо выбирать то, что связано с меньшими трудозатратами.
Вадик не стал бурчать вообще. Он явился, как только дошел бульон, нетерпеливо поглядывая на клокочущую кастрюлю, объяснил, что буквально на полчаса, а потом до ночи.
Ты прости, Лорик, бормотал он, хлюпая супом, запуск штука такая, зато запустим серию – и жить нормально начнем, по графику, и телик цветной купим, и на море съездим, и премия наверняка, и все прочее – как к запуску главного конвейера, ну ты помнишь, я тогда одних партвзносов рублей сто заплатил.
Вадик выхлебал две тарелки, обглодал курице шею и спину, от ножки отказался – сказал, Турику.
– Да он не будет.
– А ты вели. Пацан растет, ему надо.
– Велишь ему. Вадик, еще второе будет, – напомнила Лариса.
Вадик повел носом и кивнул, но почему-то спросил:
– А мяса не было?
– Нет, только свинина, – сказала Лариса чуть виновато.
Почему виновато, она и сама толком не понимала. Вадик прекрасно ел свинину, со студенческих лет, даже сало иногда, и родители у него свинину ели, хоть и не слишком часто, сами ели и Вадиковой бабушке подсовывали, а она ругалась и выбрасывала оскверненные ножи и вилки на помойку, Вадик сам про это с хохотом рассказывал. Но иногда вдруг включалось в нем что-то – как сегодня. И тут лучше было не скрывать, что чувствуешь вину, и не копаться, в чем эта вина состоит. Лариса и не копалась – привыкла, что просто виновата, всегда и перед всеми.