– Не помню, сказал же! – отрезал Песок и отвернулся к окну. Поморгал, прищурился и сказал: – Парашютист этот, что ли?
Чуча пошел к окну, покачивая головой. Тяжесть шапки делала покачивание забавным, будто из головы вырос дубок, неторопливо кивавший ветру.
– Вроде он. А чего тащит, телик что ли, нехило поднялся чувак?
– Унитаз вроде.
– О, точно. Блин, прикол.
– Что прикол-то?
Чуча хихикнул и охотно пояснил:
– Да Харис рассказал, у них там на этаже кипеж был, унитаз разбился, вода течет, ссать-срать некуда, вонь на всю общагу, а комендант менять не хочет, грит, нехер было разбивать, а у меня, грит, запасных все равно нету и денег на покупку нет. И один, грит, там сердитый совсем попался, на коменданта наехал, чуть, грит, не в торец зарядить лезет, я, грит, тебя, тварь, щас самого в говне утоплю. Еле оттащили. По ходу, это наш парашютист и был. А теперь, значит, сам купил или стырил где.
– Его самого, падлу, в говне утопить, – процедил Песок.
Чуча внимательно посмотрел на него и спросил:
– Вспомнил, значит?
Песок пожал плечами, не отрывая прищура от парня, который удивительно легко, с учетом весомой ноши, обогнул криво вросший в землю бетонный блок и скрылся в дверях соседней общаги.
– Давай последим… – начал Чуча.
Песок оборвал:
– Я теперь сам послежу, ты не волнуйся.
Чуча хотел сказать, что, вообще-то, совсем не волнуется, но вдруг сообразил:
– Слышь, а может, он сам при делах? Козлы про него постоянно спрашивали – участковый сперва, потом еще один приходил, в ботиночках такой, все вынюхивал, сюсюсю, сюсюсю, а не замечал ли кто, чтобы сюда пацаны ходили или там чтобы они подпольные тренировки проводили.
– Какие тренировки?
– А хер знает. Я у козлов выспрашивать не обязанный. Нищава не знаю, технищком работаю, девяносто рублей денех зарплатам полущаю, идите в жопу. Но по ходу, они этого орла не очень любят и копают. До сих пор причем, тот мусорок на днях буквально тут шарахался.
– Ну и ладно, нам-то не одна малина?
Чуча ругнулся и вернулся на кровать, но все-таки пояснил:
– Не одна. Если орел впрямь при делах, может, его попробовать пристегнуть, вместо Амбала например?
– Да какое, в жопу, при делах, ты ж сам говорил, комсомолец-активист-парашютист, блин. Такие при делах не бывают.
– Помнишь все-таки кое-что, – отметил Чуча. – Это хорошо. Он, кстати, воевал там.
– Где?
– Ну, с басмачами, то есть с этими, с душманами.
Песок покивал и сказал:
– Я ему не басмач, я с криком «а-а!» падать не буду, он у меня сам…
Чуча ухмыльнулся: Песок имел в виду задолбавшие всех узбекские фильмы про гражданскую войну, в которых с затухающим криком падал в пропасть хотя бы один подстреленный басмач. Боевой опыт парашютиста Песок явно не хотел ни обсуждать, ни использовать. Ладно, ему видней.