Марина пожала плечом.
– Во чуморылость, – сказал Виталик расстроенно. – А вообще, кстати, как он вел-то себя? Про юмор я понял.
– Ну, скажем так, для Валерика – вполне достойно.
– Понял. Ладно, пусть живет. Чего ржешь?
– Про «пусть живет» удачно вышло. Валерик мне все втолковывал, что ты на самом деле псих и убить кого-то пытался, выслеживал полдня, чудо спасло человека. Просто детектив про сыщиков. Сам, говорит, рассказал – ты рассказал, в смысле.
– Во дебил пьяный, – сообщил Виталик.
– Он трезвый был. Ладно, иди чай пить. Ой. Ну штаны-то хоть надень.
– Думаешь, без штанов вытечет все? – озабоченно спросил Виталик, придирчиво осматривая себя, но понял, похоже, что Марину это не веселит, буркнул: «Училка, блин» – и ловко влез в джинсы. – За это мне три ложки.
– Ой, – сказала Марина виновато. – А сахара нет.
Она забыла, что Виталик пьет только сладкий чай. Очень сладкий. А когда психует, соль лижет, будто лось.
– Ну и ладно, – буркнул Виталик и быстро переставил тумбочку к койке, ловко так, без стука, скрипа и урона сосудам.
Правильно, а то Марина собиралась стоя пить. Она решительно сказала:
– Пойду у соседей попрошу.
– Да ну на фиг, неудобно.
– Господи, чего неудобно, по-соседски-то. Нам здесь жить всем, надо же по-человечески. Сегодня они мне дадут, завтра я им дам.
– Ух ты, – сказал Виталик.
Марина качнула головой и отрезала:
– Дурак.
И спохватилась:
– Ой. Слушай, а сахар-то не по талонам еще?
– Вроде нет, если летом не ввели.
– Ну и все, значит, – решительно сказала Марина. – Вечером куплю – верну. Не обеднеют, ты ж сам говоришь – крутая общага.
– По сравнению с моей – уж точно.
– Хм. Ладно, я быстро.
Быстро не получилось. Марина обстучала все двери блока – сперва робко, потом смело и громко. Никто не открыл. Шагать по лестнице очень не хотелось. Это, конечно, не выход в свет, но одно дело – когда бегаешь в халатике на голое тело в двух шагах от двери, другое – когда до этой двери десятки шагов и лестничный пролет. Ладно, ты по студенческой общаге в одном полотенце пять этажей скакала, напомнила себе Марина. Память услужливо подсунула курганчик воспоминаний о других общажных свершениях, в том числе тех, мимо которых Марину счастливо пронесло. Какого черта, подумала она сердито. Это мой дом, я теперь здесь живу и буду жить долго и счастливо, с любимым, а через три года получу квартиру от любимой работы и рожу девочку, хотя можно и мальчика. А чай к тому времени остынет и высохнет, Виталик тем более. Вот дура мечтательная. Пошла-пошла.
Просить сахар у комендантши не хотелось, поэтому Марина поднялась на седьмой этаж. Там тоже было пусто и безнадежно. Марина прошла по коридору постучала в пару дверей, оглянулась на следы, которые оставляла в белых разводах на полу, четкие и единственные, и со вздохом поняла, что надо карабкаться выше. Тем более что Челентано уже требовал, чтобы ему дали щепотку соли. А где соль, там и сахар.