Раньше он делался как обычный, только в чайную ложку фарша Вадик дополнительно всовывал пол-ложки черного молотого перца – и больше всех радовался, когда «счастливый» попадался ему: мычал, распахнув рот, хохотал сквозь слезы и закидывал в пасть половники сметаны. Потом «счастливого» выловил Артурик – и минут пять ревел, распахнув рот с белым мякишем в черных крапинках. Эта картинка – горько рыдающий, смертельно обиженный сын с текущими глазами и носом, а ртом в черно-белую крапинку, как югославский пиджак, – до сих пор стояла у Ларисы перед глазами. И мучила до сих пор. Вафины перестали класть в «счастливый» пельмень перец – делали его цельномучным, с остатками теста вместо фарша. Перец или тесто еще ладно, Белоусы в «счастливый» пельмень вообще копейку кладут. Жаннка чуть зуб не сломала – и ничего, все равно денежку в фарш суют.
Честно говоря, «счастливца» всегда можно легко отличить. Тестяной пельмешек легче и совсем белый, перцовый, наоборот, темнее обычных, а копеечный тяжелее, поэтому лежит на дне кастрюли – и, соответственно, вынимается последним. У Вафиных «счастливый» упорно доставался Вадику – потому что ему это нравилось и «потому что я такой счастливый, а вы завидуйте».
Но к моменту раскладывания еды по тарелкам все всегда были такими голодными, что не вглядывались в ложки вообще. К тому же начиналась «Утренняя почта». Ведь стол выносился с кухни в зал, к дивану и напротив телевизора, Артурик расставлял тарелки, традиционно бормоча: «Ах как вкусно пахнет, наверно, Гитлера жарят», Лариса разливала по плошкам сметану, уксус и хреновину, Вадик торжественно выплывал с клокочущей под полотенцами кастрюлей – никак он не мог, конечно, нормально прихватку взять – и шумно, с брызгами, раскидывал пельмени по тарелкам. Над столом взметывалось облако лаврового пара, запаха уксуса и мясного аромата, оно стремительно расширялось, заставляя каждого замычать, схватить ложку и бездумно сунуть первый блестящий пельмень, вздутый и мгновенно высыхающий от внутреннего жара, в залитый слюной рот, раскусить его, охнув от раскаленного удара в нёбо, и все равно немедля разжевать, обжигаясь, давясь, отдыхиваясь, чтобы счастливо замычать и вслепую зашарить по столу в поисках уксуса или чего там ближе, потому что из телевизора уже льются позывные «Утренней почты».
В будни Лариса пельмени не любила. Пельмени в будни означали, что она не успела ничего приготовить, поэтому пришлось извлекать замороженные запасы из морозильника. Праздничная еда в непраздничном настроении неуместна и нехороша на вкус.