Процедура работы с призывниками была такой же, как и до войны, но требования медицинской комиссии значительно упростились. В заключение военком спросил Вадима, знает ли он, в каких войсках служит его брат.
— Вроде в танковых.
— Он в войсках НКВД.
Вадим не знал, что это такое, и счел нужным промолчать.
— Вы тоже будете служить в войсках НКВД.
— Вместе с братом? — обрадовался он.
— Как повезет. Ждите повестку.
— А скоро?
— Как только понадобитесь, так сразу и сообщим.
Ждать пришлось недолго. Уже в конце июля Вадима Бодрова призвали в армию. Наказов и слез было больше, чем при проводах Сергея. Война! Главное пожелание и просьба — вернуться домой живым.
Пассажирским поездом в составе команды сталинградцев он доехал до Поворино, где требовалась пересадка на Тамбов. Железнодорожный узел был забит воинскими эшелонами, эвакуированными, беженцами, мобилизованными и призывниками. Что-либо выяснить, определиться, сориентироваться в этой суматохе — дело безнадежное.
Команда призывников в составе девяти человек долго находилась в пристанционном садике. Отлучился Вадим по нужде всего-то на несколько минут, а когда возвратился, его товарищей на месте не оказалось. Спросил у находившихся поблизости граждан, в какую сторону ушли призывники, но никто толком сказать что-либо не мог. Бросился вдогонку отходящему пассажирскому поезду. «На Тамбов?» — «Да вроде…» Прошел все вагоны, команды нет. Проводник сказал, что поезд идет на Балашов, а на Тамбов — это в противоположную сторону. На первой же остановке побежал к дежурному по вокзалу.
— Надо бы тебя на гауптвахту, да нет ее у меня. Сиди тут и не рыпайся. Любой патруль сочтет тебя дезертиром.
Немного повезло. С одной из команд призывников Вадим был отправлен в Тамбов. Два дня на поезде, затем на попутной автомашине, пешком — добрался наконец до пункта назначения. Голодный, обессиленный, грязный, явился он к дежурному по полку и сразу же был переправлен на гауптвахту. Здесь Вадим был с радостью встречен лежавшим на голых нарах красноармейцем.
— Димка Кутузин из-под Сталинграда, — представился он, — казачьего роду.
Высокий, глаза чуть навыкате, уверенно и смело поздоровался за руку.
— Дед у меня казак, — продолжил он, — отец сын казачий, а я хвост собачий. А ты кто?
— Такой же казак.
— Это здорово, казаки в войсках НКВД! Со мною из Сталинграда приехало сюда десять.
— Со мною почти столько же. А почему не Кутузов?
— Мы и были таковыми, но в хуторе нас всех называли «фельдмаршалами». Отец взял и сменил фамилию.
— Ну и зря. У донских казаков все фамилии оканчиваются на «ов». Это у мужиков на «ин».