Она тащит свои пальцы вдоль губ, словно застегивает молнию. Потом она сидит там с тупой улыбкой на лице, практически подпрыгивая. Клянусь Богом, она уже знает.
Откуда она может знать?
Подожди. Это ей Бек сказал?
– Прошлой ночью я кое–кого поцеловала, – бормочу я.
Святое дерьмо. Дерьмо только что слало реальным.
– Окей... Кто это был? И где же это произошло?
–Ты об этом еще не знаешь? – спрашиваю я, оценивая ее реакцию.
Ее лоб морщится.
– Как бы я узнала?
Я не могу сказать, врет она или нет. Луна не так много лжет. Тем не менее, она выглядит, словно что–то знает, или, возможно, это врывается паранойя.
– Я поцеловала кое–кого вчера вечером в поле, – разглашаю я, притягивая свои колени к груди. – Это все, что я собираюсь тебе сказать, потому что остальное слишком сложно.
Она хмурится.
– По крайней мере, скажи мне, кто это.
Теперь хмурюсь я.
– Ты действительно не знаешь?
Она качает головой.
– Я, правда, не знаю, но у меня есть предположение.
– Как у тебя может быть предположение? Если мне даже никто не нравится. В любом случае, не достаточно, чтобы их поцеловать.
– Ты можешь так говорить, но я не думаю, что это правда. Я думаю, ты просто боишься, что тебе кто–то нравится, в частности, именно этот кто–то, потому что вы оба вместе были бы идеальными, а это значит, если вы расстанетесь, все будет ужасно.
Мои губы раскрываются в шоке. Святая читающая мысли.
– Если ты действительно не хочешь мне говорить, то не обязана, – добавляет она, стоя на коленях на кровати, чтобы смотреть на мое лицо. – Я понимаю, когда иногда необходимо держать все при себе.
Стук–стук.Стук–стук. Стук–стук. Мое сердце – бомба замедленного действия в моей груди, готовая взорваться в любой момент и уничтожить меня. Сердце моей мамы было таким же... перед тем как папа ушел. Я помню, как он говорил ей это:
– Ты слишком много думаешь своим сердцем, Пола, а не своей головой, – сказал он. – А сердца принимают плохие решения.
– Ты не прав, – ответила мама. – В смысле, мое сердце заставило меня выбрать тебя, не так ли?
Мой отец нахмурился, когда я улыбнулась. Оглядываясь назад, мой отец, вероятно, знал, что собирается уходить от матери, и пытался предупредить ее, но она была слишком занята, живя на томящейся в любви земле, чтобы понять это. Или, может быть, она знала, но не была готова принять правду.
Я не буду такой. Я приму, а затем найду способ двигаться дальше. Я не стану моей мамой.
– Я поцеловала Бека, – решительно говорю я, пока мое сердце с энтузиазмом подскакивает.
Заткнись, сердце. Просто заткнись.
Веселость Луны уходит с глухим стуком.