Боли.
Она не хотела ни сама испытывать её, ни причинять кому-то ещё. Но… ведь от монстра обычно ждут совсем-совсем другого…
Бек посмотрел на Луни. Та — на него.
— Пусть решит Отец, — сказал вожак тёмных. — Завтра. А сейчас — отдыхай. Луни, проводи её на вашу половину.
3. Новые друзья и новые надежды
Про контролёров всегда болтали и болтают много разного. Кто правду скажет, а кто и приврёт — ну не явится же оболганный злыдень счеты сводить? Но все, и правдивые, и не очень, знают: сила контролёра — это способность подчинять себе чужой разум.
Он был способен, как и все контролёры, к воздействию на разум и волю любого живого существа — как человеческого, так и нет. Мог подслушать мысль, или, покопавшись в памяти, вытащить что-то прошлое, о чём человек и вспомнить не рад. Мог подчинить себе чужое тело — и пойдёт попавшее под удар существо, пошатываясь, прямо навстречу своему наихудшему страху, как бы ни кричало и ни билось в тисках чужой воли сознание. А дальше — уж как захочет хозяин. Мог он и отпустить жертву, а мог и стереть её личность, разрушить память — и станет тогда человек ещё одним зомби безголовым. А особенная способность у него была одна: если враг подходил к нему слишком близко, то, собрав силу в кулак, он мог одним отчаянным ударом убить сразу нескольких недругов. Но и ему это стоило дорого: на много часов охотник становился беспомощен — только бы уйти, какой уж там контроль…
Собака сделал стойку и повернула слепую голову назад. След был старый, двухдневный; прошел дождь, но читался след всё ещё хорошо. Сутулая фигура позади зверя прибавила шагу, загребая полами накидки заросли жёсткой травы. Собака — всегда друг и помощник разумного существа. Пусть даже и слепой. Запах псу явно не нравился — пахло резко и опасно, но он резво бежал вперёд, припадая долу и выискивая, где остался на земле или дереве след давно прошедших полу-людей. Вслед за лохматым вожаком через бурелом и кочки перемахивали ещё штук десять его поджарых гладкошёрстных сородичей.
«Наивные… Свято уверены, что ни одной живой душе не известно, где они живут и прячут свою драгоценную игрушку. Сейчас кое-кто изрядно удивится…»
Запах следа становился всё отчётливей. Вот тут они простояли минуту — либо отдыхали, либо ждали кого-то из отставших; впереди, у провала, разошлись и обежали его почему-то по разные стороны, а потом снова сошлись в одну кучу. Но то был только запах следа. Самих же тёмных пока было не видно. Их не чуяли ни псы, ни их молчаливый хозяин. Над землёй стояла звонкая утренняя тишина. Они прошли ещё полкилометра, прежде чем невидимые поводки разом рванули всю свору назад.