А однажды утром он проснулся и обнаружил, что Ксана… исчезла из дома!
Встревоженный торговец помчался к Хромому, и они подняли на ноги всех ночевавших в Деревне.
Выяснилось, что никто ничего не видел! Обыскали Деревню и ближайшие окрестности — девушка словно сквозь землю провалилась! Причём совершенно незаметно не только для тех, кто в эту ночь бодрствовал у костров, но и для самого Жабы, спавшего в соседней комнате!
Правда, одна зацепка всё-таки появилась — когда обошли дом в поисках возможных мест, удобных для побега.
И нашли!
Одно из окон — в задней, не просматривавшейся с улицы стене, было не заперто, а лишь плотно притворено. От него через огород (остался от Ксанкиной воспитательницы — бабы Наты) тянулась прочь от дома узкая полоска чуть примятой травы.
След вёл в Зону и терялся среди окружающих Деревню холмов…
…Холодно… Мамо, как же холодно…
Ксана ёжится, кутается в одеяло, но ни одно, даже самое толстое и тёплое в мире одеяло не способно согреть, защитить от холода, пронизывающего тебя изнутри…
В доме тепло, даже жарко, но как справиться с поселившемся в груди и не собирающимся никуда исчезать тягостным ощущением бесконечной и безжизненной пустыни, со всех сторон продуваемой ледяными ветрами? Они дуют ровно и неотступно, эти ветры, но чуть зазеваешься — и они обрушиваются на тебя разом, и воют, и хлещут, и бьют — наотмашь, до крови…
И некуда укрыться от этих ветров.
Холодно, как холодно…
Очень хочется спать. Но спать она не может — ведь стоит ей закрыть глаза и хоть немного забыться, как тут же появляются они — те пятеро. И снова она с головой окунается в ужас того дня… и просыпается с пронзительным криком и бешено колотящимся сердцем.
Нельзя спать, нельзя…
По углам комнаты таятся жути. Стоит только погасить свет — как они тут же выползают из своих укрытий и тянут, тянут к ней свои чёрные корявые лапы, чтобы схватить, скрутить, причинить боль…
Поэтому она не гасит свет по ночам. С того самого дня, как отец привёз её из больницы. Недавно он сделал ей сборку из диодов и волчьей лозы, поэтому теперь у неё в комнатке постоянно есть свет — ведь артефакты не выключишь, как лампочку, их свет не задуешь, как пламя свечи. Вроде бы можно не бояться…
Но она всё равно боится. Боится выглянуть в окно, боится выйти из дома. Ведь там — они!
Люди. Мужчины. Их много. Они чем-то похожи на тех пятерых — так же одеты и вооружены. Они ходят в Зону за добычей, а потом сидят вокруг костров, пьют, едят, смеются и балагурят. Их так много за пределами дома, что даже здесь она чувствует их запах. От них пахнет кожей, железом, потом, поношенной, редко стираемой одеждой, куревом и нехитрой походной едой. А от некоторых пахнет кровью.