Рыжеволосый улыбнулся, набрал воздуху, чтобы что-то сказать… и Андрей метнул щит с левой руки. И следом кинулся в атаку, перехватив топор двумя руками. Викинг, не ожидавший такого фортеля, закрылся щитом, на долю секунды потерял из виду Андрея. Тот оказался в одном шаге от него и ударил со всей дури в щит… ногой. Оттолкнув викинга ещё на полметра, Андрей ударил секирой с двух рук в его правый открытый бок – меч против топора не защитник, но не закончил движение. Отпустив одну руку, Андрей, удлиняя мах, одной левой повёл своё оружие ещё ниже по дуге, целя в ногу соперника. А правой схватился за край щита, дёрнул на себя, чтобы вывести из равновесия противника. Лишь в последний момент Казаков понял, что щит слишком легко подался ему навстречу.
Металлическая оковка ударила его в лоб. В глазах загорелись искры, и наступила темнота.
Вбеспамятстве Андрей чувствовал прикосновения нежных пальчиков к лицу. Это было вдвойне приятно, поскольку его голова была словно колокол, по стенкам которого кто-то злой и беспощадный лупил молотком. И каждый удар отдавался ужасной болью. Андрей открыл глаза, чтобы узнать, кто рядом, и увидел девушку неземной красоты. Сначала он решил, что это Оля, но его давней знакомой было далеко до неведомой гостьи. Та была так красива, что просто не могла родиться на земле. Андрей попытался запомнить её внешность, но у него это никак не выходило, а потом что-то холодное легло ему на лоб, и боль отступила. Из-за этого Казакову стало так хорошо, что он тут же провалился в сон.
Разбудили его те же нежные прикосновения. Андрей увидел над собой лицо красивой девушки – курносое, в веснушках, вполне симпатичное, но это была вовсе не та, которую он видел во сне. Во сне ли? Девушка провела тряпочкой по его лбу, Андрей зашипел от боли.
– Тише, тише, – ласково прошептала девушка.
Казаков дотронулся до лба и нащупал здоровенную длинную шишку, вдоль которой тянулась ссадина.
– Убери руки, – сказал «медсестра», – иначе железом придётся прижигать. – Андрей тут же послушался. – Ты полежи пока здесь, я скажу хозяину, что ты очнулся.
С этим она подобрала полы длинного льняного платья и удалилась. Казаков остался один, лежал он, судя по всему, в хлеву, на вкусно пахнущей соломе, запах которой не могла перебить даже вонь дерьма. Подробнее определить место ночлега или заточения Андрей не мог. В помещении отсутствовали окна и дверь была закрыта, так что свет проникал только лишь через щели между брёвен. Для освещения этого было недостаточно. Андрей осторожно ощупал шишку – мощно ему заехал рыжеволосый. Однако блевать не хотелось, и голова не кружилась, по крайней мере если лежать на соломе.