* * *
— Ну-с, Ольга Михайловна, — заговорил Ираклий по окончании трапезы, — как видите, я, со своей стороны, выполняю наш договор и доставляю вас в Москву в целости и сохранности. Но уж и вы обещайте, что о вашем визите — никому ни слова. — Он поерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее, так как в ногах мешала стена из оргалита, и продолжил свою мысль: — Возьмем, к примеру, наши органы, так сказать, охраны правопорядка. Ну, расскажете вы им, что были… а где, собственно? У вас ведь никаких ориентиров. Так что я взываю к вашему благоразумию, Ольга Михайловна, зачем вам эти допросы, очные ставки, повестки из прокуратуры… Тем более что Светлана дня через три уже будет в Москве, жива и невредима.
Мягкий ход машины и бархатное воркование сидевшего рядом Ираклия убаюкали Ольгу, и она задремала. Когда очнулась, его голос продолжал журчать как ни в чем не бывало, он описывал ей красоты местечка, где они отдыхали со Светкой, но что это за местечко, назвать отказался.
— Зачем вам отягощаться лишней информацией, Ольга Михайловна? Вспомните поговорку, которую я не устаю вам повторять: «Кто меньше знает…»
Услышав в очередной раз так полюбившуюся ему народную мудрость, Ольга чуть не застонала, до того утомил ее Ираклий своей болтовней. Неужели он всегда такой? Или, может, это на нервной почве? Ведь для него опасно появляться в Москве, он боится этих молодчиков режиссера, которые, наверно, сбились с ног в поисках намеченной жертвы.
А если их с Шуриком план удался, то эту машину наверняка разыскивает милиция и их могут остановить даже при въезде в город. При этой мысли Ольга разволновалась, она не знала, как в таком случае следует себя вести: признаться и рассказать всю правду или все отрицать, чтобы выгородить Ираклия с Николашей.
С одной стороны, они довольно скользкие личности, скорее всего мошенники и одним миром мазаны с этим режиссером, а с другой — ведь Ираклий действительно не желал ей никакого зла, выполнил свое обещание и везет ее, с риском для себя, в Москву, а кроме того, он влюблен в ее подругу. И Ольга почувствовала, что, несмотря на несмолкаемую, раздражающую болтовню Ираклия, она тоже не желает им зла, не хочет, чтобы они попали в лапы режиссера, который оставит от них мокрое место.
Попасть в лапы милиции, по ее мнению, было не так страшно, но она вспомнила предупреждение Ираклия насчет допросов и повесток в прокуратуру и, как практически каждый советский человек в ее ситуации, с ужасом подумала: «Затаскают!..» Кроме всего прочего, в этом деле была замешана ее подруга, причем Ольга не знала, до какой степени, потому что об этом они, естественно, не могли говорить в присутствии Ираклия. Значит, Светке придется посторонним людям рассказывать о том, что она провела два месяца на хуторе с малознакомым человеком, в которого внезапно влюбилась? А если ей не поверят, что она непричастна к махинациям Ираклия? Нет, в лапы милиции тоже попадать нежелательно… Но как же быть?