— Да, он определенно влияет на окружающих одним своим присутствием, даже не говоря ни слова. — печально вздохнула Джейн, разглядывая свои руки. Она вспомнила, что забыла надеть кольцо Мадлен. Без него она ощущала внутри некое беспокойство, незащищенность. Как это странно….
— И как же мой кузен влияет на тебя, милая Джи? — лукаво подмигнула подруге Лайза.
— Я уже говорила, что рядом с ним я чувствую себя несобранной и нелепой.
— "Хорошего влияния не существует. Всякое влияние уже само по себе безнравственно". -цитировала Лайза слова Оскара Уайльда из самого знаменитого и не сколько раз экранизированного произведения "Портрет Дориана Грея". — Ты уже начла думать не своими мыслями, пылать не своими страстями, Джейн?
— Боюсь, я не так начитана, Лили. Мне нечего сказать тебе на это. Я не читала Уайльда.
— А, между прочим, он очень занятен. Особенно в некоторых моментах. Мне особенно нравятся рассуждения одного из героев Уайльда о грехе. Согрешив, человек избавляется от влечения к греху, ибо осуществление — это путь к очищению.
— Это привело бы к полному хаосу. Религия священна. Каждый грех будет наказан. — строго сказала Джейн.
— О, Джон бы поспорил тобой. Религия делает нас пассивными и лишенными индивидуальности. Иногда нужно позволить себе жить так, как желает сердце. Я именно так и живу.
— Бог есть в каждом сердце, Лили. И в твоем тоже. Доброта, искренность, сострадание, совесть. Все эти качества присущи каждому.
— Я бы не была так уверена, Джи.
— Это так. — горячо воскликнула Дженни. — Просто кому-то дано чуть больше сострадания, кому-то чуть больше любви.
— А, если не дано ничего, Джейн? Если душа пуста или ее вовсе нет? Если сердце бьется лишь для того, чтобы потакать своим тайным желаниям и амбициям, если голос Бога не слышан и сам он забыт. — холодный ответ смутил Джейн Браун, и она озадаченно посмотрела в спокойные голубые глаза Лили.
— Так не бывает. Бога нельзя забыть. Мы все — часть его. Плохая или хорошая. Это, словно картина для художника. Нравится или нет, но она — создана рукой автора, под ней его автограф. А значит, художник часть своей картины, а она часть его самого.
— Джейн, ты философ. И неисправимый романтик. — улыбнулась Лайза.
— А ты — просто фантазерка. Какой странный у нас получается разговор. Скажи мне, зачем ты выдумала себе другое имя? Мне можно доверять.
— Я знаю. Просто порой ничего не могу с собой поделать. Жизнь так скучна, банальна, однообразна, если не внести в нее капельку вымысла.
— Я бы назвала это ложью.
— Пусть так. Я — лгунья. Но я так хочу. Я вижу мир и людей такими, какими сама придумала. Это интересно, гораздо занятнее, чем ковыряние в лабиринтах подсознания. Самоанализ, нравственность, рассудительность — это не для меня. Практичность? Ужас. Я бы сошла с ума, взявшись всерьез смотреть на серьезные вещи. Легкость дает нам большой выбор, отсутствие комплексов массу новых впечатлений и удовольствий.