Впрочем, если Ева бросила мужа, бросить кота ей тем более ничего не стоило.
В дверь позвонили. Джеймс попытался встретить жену без искренней ненависти на лице, но и без натянутой улыбки.
Он не понимал, почему Ева по-прежнему производила на него такой эффект. Прошло три года, как они познакомились, но до сих пор всякий раз, видя ее, он поражался, как она прекрасна. Как будто красоту Евы нужно было увидеть в полном объеме, чтобы поверить, не только воспринять умом пропорции и симметрию, но и ощутить физически. Лицо в форме сердечка, сочные губы, которые поначалу показались Джеймсу слишком крупными, но вскоре он понял, что это самый прекрасный рот на свете… чуть раскосые глаза, ямочки на щеках, волосы – ослепительно светлые от природы…
Если Ева чего-нибудь хотела и включала обаяние, то позволяла волосам упасть на лицо, зажимала прядку между пальцами и осторожно отводила ее за ухо, в то же время неотрывно следя за жертвой. На ранней стадии Джеймсу казалось, что Ева понятия не имеет, насколько она соблазнительна. Но однажды в отпуске, в Париже, они неосторожно поужинали в ресторане на огромную сумму. Цены и так были заоблачные, и вдобавок они еще перестарались с картой вин. Джеймс чуть в обморок не упал, когда увидел окончательную сумму.
– Я сама объясню, – сказала Ева, позвала старшего официанта и заговорила на ломаном французском, хотя вообще-то изъяснялась неплохо, с невинно-кокетливым видом. Джеймс благоговейно наблюдал за манипуляциями своей подруги.
Официант, надутый парижанин, впал в настоящий транс и без всякой видимой причины, только потому, что его об этом попросили, согласился наполовину сбавить цену за бутылку «Шато какого-то там».
Не будь Ева преподавателем живописи, ей ничего не стоило бы найти работу в качестве рекламной модели или специалиста по переговорам с террористами.
И теперь, стоя на пороге, она, свежая, как маргаритка, и легкая, как нимфа, выглядела не старше двадцати пяти в своем сером пальто с капюшоном и узеньких синих джинсах. Как бы Джеймс ни злился, ему вдруг страстно захотелось, чтобы она сказала: «Что это было? Да я с ума сошла!» – и упала к мужу в объятия.
– Привет. Ты куда-то собирался?
Джеймс уже забыл, что надел спортивный костюм.
– Нет… в смысле, да. Потом, когда уйдешь.
– Можешь не дожидаться, Джеймс, я не украду твой видик. О, ты отращиваешь бороду?
Он потрогал подбородок.
– Да. А что?
Джеймс приготовился ответить колкостью: «Не твое дело», – но Ева уже позабыла о нем.
– Приве-е-ет!
Отлично. Сколько энтузиазма при виде толстого мрачного кота – и минимум эмоций при виде мужа.