Мия со всхлипом глотнула воздух. Каждое его слово было как острый нож, который даймё вонзал ей в сердце.
— Вы приведете ее сюда? — спросила она чужим, неживым голосом.
Он задумался.
— Возможно. Или оставлю в Тэйдо. Южанкам плохо подходит Эссо. Здесь слишком холодно.
— Я тоже с юга, господин, — все таким же неживым голосом напомнила Мия.
На мгновение она увидела свое будущее — будущее наложницы сёгуна в его родовом замке на севере. Редкие визиты Акио, торопливые ночи вместе, и вот он снова улетает на юг, в Тэйдо, где его ждет жена, наследники и срочные государственные вопросы. Бесконечно долгие зимы на занесенном снегом куске земли, холодная постель, одиночество в душе, ранняя старость…
Это было так безнадежно, жутко и жизненно, что Мия чуть не закричала. В этот миг ей показалось, что даже участь гейши в «Медовом лотосе» лучше той, которую выбрал для нее даймё.
Акио нахмурился:
— И что?
Его руки напряглись, он чуть встряхнул Мию за плечи:
— Что за истерики? Прекрати!
Девушка подняла на него залитые слезами глаза. В груди ощущалась странная пустота, и эта пустота болела.
— Вашей супруге не понравится, что у вас есть наложница.
— Потерпит, — отрезал Акио.
— Отпустите меня, господин. Я уеду.
— Уедешь? — Он нахмурился. — Куда? Ты в своем уме, Мия?
— На Рю-Госо. В Самхан. Куда-нибудь.
— Не говори глупостей. Девочка моя, свадьба ничего не изменит.
Акио произнес эти слова со страстной убежденностью, он действительно верил в это.
Но Мия знала: свадьба изменит все.
Глава 18
САМЫЙ СЛОЖНЫЙ БОЙ
Мир заволокло серой пеленой тумана, словно злой колдун украл все краски и саму радость, оставив взамен ноющую пустоту в груди.
Мия вставала поздно, до последнего не желая расставаться со снами. Тяжелые и муторные, они все же были лучше опостылевшей реальности. Равнодушно позволяла служанке одеть и причесать себя, равнодушно спускалась к завтраку и жевала пищу, не чувствуя вкуса.
А дальше начинался длинный и тягостный день. Если Мию никто не трогал, она могла часами сидеть у окна, уставившись во двор невидящими глазами. Но чаще от нее чего-то хотели. Юрико жалобно всхлипывала и уговаривала сходить прогуляться, приходила госпожа Масуда с предложениями съесть что-то вкусное или уложить волосы в новую прическу.
Приходилось отвечать, вставать, идти куда-то и что-то делать.
Сложнее всего было с Акио. При взгляде на Мию он становился просто невменяемым. Дикие вспышки гнева даймё пугали девушку, даже несмотря на окутывавшую ее апатию.
Особенно плохо было в тот раз, когда он попытался поцеловать ее. Прикосновения, раньше вызывавшие жаркий трепет, теперь показались чужими и неприятными. Мия, помня о своем положении наложницы, попыталась скрыть это, но Акио все равно почувствовал ее равнодушие. Выпустил из объятий, грязно выругался и ушел в зал, где почти три часа рубил невидимого противника.