— Тогда почему ты отказалась стать моей?
Дрожащим голосом, сбиваясь и путаясь, Мия рассказала о словах Асуки. О собственной доверчивости, переходящей в глупость, она говорила жестко, не пытаясь оправдаться.
— И ты поверила? — подытожил Акио ее рассказ.
Девушка всхлипнула, прижалась крепче и спрятала лицо у него на груди.
— Я кажусь тебе таким монстром, Мия?
— Да. То есть нет, сейчас уже не кажетесь, но раньше… Вы же связывали меня… тогда, в школе.
— Я не делал тебе больно, — резко ответил Акио.
Мия не удержалась и все-таки расплакалась. Ей было горько и стыдно.
Как просто могло бы все быть, если бы Мия тогда не поверила Асуке.
— Простите, — прошептала она. — Пожалуйста, простите меня! Я не хотела…
— Прощаю. Ну все, все, не реви.
Девушка прижалась к нему и заплакала еще горше. Акио устало вздохнул:
— Хватит, Мия. Я не люблю женских слез. Асука, значит. Она за это заплатит, обещаю.
Слезы высохли мгновенно. Мия отстранилась и с подозрением посмотрела на мужчину:
— Что вы хотите сделать?
Он улыбнулся, на этот раз неприятно и жестко:
— Эта девка полгода из кожи вон лезла, чтобы стать моей наложницей. Я ее выкуплю, а потом отдам в самый дешевый бордель Идогамы.
Мия содрогнулась от ужаса. У нее не было никаких теплых чувств к Асуке, но план мести Акио показался девушке просто чудовищным.
Еще мгновение назад рядом с этим мужчиной она чувствовала себя защищенной, а теперь снова стало страшно.
— Вы не сделаете этого, — прошептала она.
— Сделаю. И не спорь со мной, Мия.
— Нет!
— Ты слишком добрая девочка, я уже говорил тебе это. Подлость нельзя прощать…
— Вас я простила, — тихо сказала Мия.
Он осекся, а потом сердито сузил глаза:
— Считаешь, это одно и то же?
— Нет, — Мия бестрепетно выдержала его гневный взгляд, — я считаю, что если вы так поступите, то станете монстром. Таким, как говорила Асука. Понимаете?
Мужчина не спешил возражать, и это придало ей уверенности. Она порывисто схватила его за руку и заговорила все быстрее и увлеченнее:
— Отказаться от мести — не значит простить! Я поверила Асуке, поэтому виновата не меньше нее. Забудьте об этой женщине, и вы накажете ее уже этим. Жизнь гейши и так безрадостна и полна унижений. Отдаваться каждую ночь любому, кто заплатит, и делать вид, что сама хочешь этого, — гадко.
Он медленно покачал головой.
— Ты судишь по себе, Мия. Я видел достаточно шлюх. Для них нет в этом унижения. Ты — другая. — Он потянул ее за руку. — Пойдем.
Что-то подсказало девушке: не следует настаивать дальше. На Акио Такухати нельзя давить. Его надо уговаривать, убеждать — ласково и осторожно.