А поверх укрытого намётом шлема — сверкающая в солнечных лучах корона высокопробного, чистейшего золота. Девять зубцов в виде тройных листиков — каких именно издалека не разглядеть.
Запах настоящей, нешуточной угрозы ощущался физически — Рауль видел призванным на помощь «вторым зрением» как натягиваются и вздрагивают нити магической energia, опутавшей прогалину. Оживали деревья, протягивая к незваным гостям языческого святилища лапы-ветви, злорадно скалились черепа на серебряных крючьях, воздух стал подобен киселю — каждое движение давалось с трудом.
Приостановившийся было Пурпурный Король чуть тронул коня шпорами. Двинулся на троицу пленников Дороги.
— Я глохну, ничего не слышу, — очень громко сказал брат Михаил, коснувшись пальцами ушей. — Изыде, сатана! Именем Господа нашего…
— Мессир, — Рауля привел в себя тяжеловесный подзатыльник. Жак постарался — ручища у слуги преподобного медвежья. — Вы нас сюда притащили, вам и выводить! Давайте же! Если есть путь в лес, значит и проход обратно найдется!
Из-за деревьев показались звериные силуэты — волки? Не похожи эти мохнатые страшилища на волков — лапы длиннее, морды безобразные, зрачки отсвечивают красным. Оборотни?
— Давай-давай, — Жак отбросил всякую куртуазию, оттаскивая мэтра и брата Михаила к сероватым камням в центре поляны. — Парижский школяр, думай! Верни нас обратно!
Король на вороном коне подошел на тридцать шагов. Глаз в прорезях черного шлема видно не было.
Оборотни замкнули кольцо.
Меч Рауля в самом буквальном смысле этих слов рвался из руки — клинок настойчиво требовал битвы. Знак «Алеф» сиял подобно звезде, исходя волнами незнаемой магии.
Удар шпорами. Вороной сорвался в галоп. Король выхватил меч и занес для удара.
Рауль, вцепившись левой рукой за плечо Жака, а правой в пелерину Михаила Овернского сделал шаг назад, к камням.
Клинок Пурпурного короля пронзил пустоту.
* * *
Кромешная темнота. Темнота и запах склепа.
— Ух, — послышался голос Жака. Знакомый звук: удар кремня о кресало, замелькали желтые искорки. — Я чуть не умер от страха, а в земной жизни я немногого боюсь…
Вспыхнул отрез промасленной тряпки, вынутой Жаком из сумки на поясе.
Подвал базилики Сен-Вааст. Начало Дороги.
— Знаете что? — выдохнул брат Михаил, смахнув пот со лба. Взгляд преподобного сменился с полубезумного на обычный, осмысленный и внимательный. — У нас огромная фора. Эта тварюга Дорогами атребатов пользоваться не умеет. Иначе мы бы уже разговаривали с апостолом Петром перед райскими вратами. Рауль, вы молодец.
— Я ничего не делал, ваше преподобие. Дорога сама…