— Тайненькое знаньице как движущая сила, — ответил преподобный. — Стремление возвысится над остальными и познать неведомое. Гордыня и тщеславие. Банально, верно? Но эти идиоты сами того не ведая спустили с цепи опасного зверя, ловить которого придется нам. Вермель, господин де Но, комтур Сигфруа де Лангр и прочие названные — лишь средняя прослойка, имен руководителей секты мы пока не знаем: назвать их обвиняемый не смог даже после клеймения раскаленным железом. Не посвящен. Мы незамедлительно начнем аресты — сержантов прево я отправлю в Бребьер сегодня: придется вновь обратиться за помощью к светской власти.
— Будет скандал. Суд над рыцарями-иоаннитами находится в исключительном ведении Ордена.
— Успокойтесь, ничего не будет: юрисдикция папского инквизитора охватывает все структуры Церкви включая госпитальеров — генерал орденской провинции не посмеет возразить. Кроме того, он далеко, в Париже, а что нынче происходит в столице мы не знаем — гонцов по-прежнему нет… Отправляйтесь к себе, я распоряжусь, чтобы францисканцы прислали повозку и братьев-инфирмариев, перевезти вашего подопечного в лечебницу. Кстати, чем он болен?
— Тяжелая горячка. Причина мне неясна.
— Пускай монастырский травник разбирается — вам сейчас будет не до милосердия. Ищите любые проявления магии в Аррасе. Самые незначительные. Обо всём подозрительном немедленно сообщать в коллегиату.
Поднялись наверх. Возле кельи преподобного ожидала монашка-клариссинка тотчас опознанная Раулем — сестра Фелициата.
— Она сбежала, — огорошила посланница аббатисы де Тернье. — Жанин Фаст сбежала утром — ушла из дормитория на рассвете, перед мессой, больше ее не видели. Приказано доложить лично вам.
Брат Михаил перевел взгляд на Рауля.
— Мне отчего-то кажется, что я знаю, где искать знахарку, — медленно сказал инквизитор. — Мэтр, поторопитесь на Иерусалимскую. Дай Бог, чтобы я не ошибся.
* * *
В доме несносно разило яблочным уксусом — ореада выполнила указания Рауля с полным тщанием. На столе пылают два десятка свечей из настоящего пчелиного воска: горят дольше, не коптят и запах приятный: прижимистая мадам Верене неожиданно расщедрилась.
— Не прогоняйте её, — мэтр не успел переступить порог жилых покоев и аптеки, как наткнулся на вдову. Стоит у дверного проема в своей любимой позе, сложив ладони над грудью. Взгляд холодный, однако не злой, как раньше. — В ней кровь Etxeko.
— Что? — не поняв, переспросил Рауль. — Какая кровь? Вы о чем, мадам?
В уютном полумраке аптечной залы был различим женский силуэт — это не служанка Юдифь и не прачка, забирающая раз в три дня белье.