Макензи кивнула, пусть и сомневаясь в том, что то старое убийство из 1980-х, когда проститутку нашли привязанной к опоре линии передач, как-то относилось к их делу. Однако было приятно осознавать, что опытный следователь оценил её старания.
— Окей, — сказал Эллингтон, — у меня есть вопрос.
— Какой?
— Ясно, что местные полицейские тебя не ценят. Также ясно, что ты жопу рвёшь на службе и знаешь своё дело. Даже Нельсон считает тебя одним из его самых многообещающих детективов. Знаешь, я просмотрел твоё досье и остался под большим впечатлением. Так вот, зачем оставаться здесь, где тебя ни во что не ставят и не дают подняться по служебной лестнице, когда ты можешь работать детективом в любом другом городе?
Макензи пожала плечами. Она сама много раз задавалась этим же вопросом. Ответ был до боли прост. Она вздохнула, не особо желая вдаваться в подробности, но при этом не в силах отказаться от возможности выговориться. В ту пору, когда они ещё разговаривали друг с другом, они с Заком несколько раз обсуждали, почему она решила работать именно здесь. Шеф Нельсон тоже был в курсе её истории. Но Макензи уже и забыла последний раз, когда кто-то другой спрашивал её об этом.
— Я выросла в пригороде Омахи, — начала она. — У меня было… не самое лучшее детство. Когда мне было семь, моего отца убили. Я обнаружила его тело в спальне.
Эллингтон нахмурился, всем своим видом выражая сочувствие.
— Соболезную, — тихо сказал он.
Макензи вздохнула.
— Он был частным детективом, — добавила она, — а до этого почти пять лет служил патрульным.
Эллингтон тоже вздохнул.
— У меня есть теория, согласно которой каждый пятый полицейский имел в прошлом травмирующий опыт, связанный с преступлением, — сказал он. — И эта психологическая травма побуждает их защищать и служить людям.
— Да, — ответила Макензи, не зная, как реагировать, ведь на то, чтобы понять её душу у Эллингтона ушло не больше двадцати секунд. — Похоже на то.
— Убийцу твоего отца нашли? — спросил он.
— Нет. Из материалов дела и рассказов матери я узнала, что в то время он работал над расследованием деятельности небольшой шайки, промышляющих контрабандой наркотиков из Мексики. Дело открыли, но сняли с производства уже через три месяца. На этом всё закончилось.
— Печально слышать, — сказал Эллингтон.
— Позже, когда я поняла, как медленно и небрежно работает система правосудия, я решила посвятить свою жизнь работе в полиции. Я захотела стать детективом, чтобы делать свою работу хорошо.
— …И достигла своей цели уже к двадцати пяти годам, — заметил Эллингтон. — Впечатляет.