Так и мир: очищенный от скверны, грехов и грязи, прекрасен.
Во сне Леви качал головой. Нет, нет, ты это придумал, Шабти.
Не может быть, чтобы ты один смог вытащить и собрать воедино все искры.
Их мириады, больше, наверное, чем звезд на небе и песчинок в пустыне.
— Глупенький! — улыбнулся Шабтай, ты мой брат, я люблю тебя, но ты не понимаешь меня… Впрочем, так и должно быть. Останусь один.
Множество «клипот» — скорлупок — это людские грехи. Чем больше «клипот» я разобью, тем ближе избавление, Леви!
Шабтай снова протянул ему руку, в которой лежал крупный, светящийся плод каштана, идеально круглый.
— Ни единой колючки, Леви! — произнес брат. Никаких бедствий, войн, голода, несправедливости! Это будет скоро! Б-г милостив, Он дал мне эту силу.
Леви проснулся, сжимая в правой руке колючий каштан. Дерево это росло не в Измире, а в уютном львивском дворике. Каштан мог попасть ему через открытую сильным порывом ветра створку окна. Или Леви забыл, что поздно вечером проходил мимо особняка пани Сабины, и там, у узорчатой ограды, сорвал колючую булаву на память о ней…
Все равно душа его была беспокойна.
18. Турки подходят к стенам Высокого Замка. Марица и начинающие инквизиторы. Пытка «мышиной комнатой»
Жители шляхетного миста Львив исстари отличались особой беспечностью. Их город переходил из рук в руки, подвергался нападениям разноплеменных отрядов, разграблявших предместья и поджигавших поля. Но львовяне относились к этому на удивление хладнокровно.
Во-первых, Львив охраняли каменные стены Высокого Замка.
Во-вторых, от врагов было принято откупаться, вынося сундуки с золотом. Золото для таких случаев припасали еврейские и армянские купцы, а так же греки, итальянцы, мадьяры. В-третьих, львовяне не жаловали любую власть, будь она неладна, довольствуясь своим вольным статусом. Злые языки утверждали, что если турки оставят городу Льва все привилегии, то большинство предпочтет подчинение Стамбулу, тихо вынеся белый флаг. Поэтому, когда Высокая Порта задумала расширить свои и без того немалые владения, возмечтав о Подолии, а заодно с ней и о древних землях Галицких, Львив мало готовился к обороне. Турецко-татарская угроза многим казалась нереальной — особенно после русско-польской кампании, после осады войсками Хмельницкого, шведами и прочими охотниками до львиных богатств. Успехи турок, уже приближающихся к предместьям Львива, обывателей впечатляли: слухи о них традиционно сеяла турецко-татарская Поганско-Сарацинская улица, но львовяне не спешили записываться в ополчение или укреплять стены Высокого Замка. И так забот хватает.