Гуров спустился в вестибюль и уже направился к входной двери, как вдруг его окликнули из коридора, который вел к помещению дежурки. Сыщик оглянулся и увидел охранника Егора.
– Что такое? – спросил он. – Если дело срочное, то слушаю. А если подождать может, то потом скажешь – я спешу.
Егор почесал в затылке.
– Да оно вроде и несрочное, – сказал он, – а только я уже третий раз собираюсь вам о нем рассказать и всякий раз забываю. А может, вам этот факт важен. Вроде мелочь, но вы ведь говорили, что мелочи тоже важны.
– Важны, очень даже важны, – согласился Гуров. – Хорошо, давай расскажешь свой факт.
– Давайте только пройдем в дежурку, – предложил охранник. – А то за воротами надо следить. Я ведь теперь один остался.
Они прошли в помещение, отведенное для дежурства охранников. Егор сел на стул возле монитора, а сыщику предложил сесть рядом с ним. Дверь в комнату он оставил открытой; из нее была видна часть вестибюля и лестница, ведущая на второй этаж. С этой открытой двери Егор и начал свой рассказ.
– Я нарочно сейчас дверь открытой оставил, – сказал он. – Чтобы все как тогда было.
– Тогда – это в ночь убийства?
– Верно. Я тогда дежурил, сидел как раз на этом самом месте, где и сейчас сижу. Смотрел то на монитор, то в дверь. Особых занятий на дежурстве нет. Ночью в усадьбу никто не приезжает, происшествий здесь тоже не бывает… не бывало то есть. Пока все это не началось. В общем, сидел я, сидел… Размышлял над тем выстрелом, который слышал, когда за курткой в комнату заходил. Ну, вы знаете, что мы с Семеном, водителем, вместе этот выстрел слышали. А я его уговорил ничего следователю об этом не говорить. Потому что думал, что это Ирина Васильевна могла стрелять. А потом вы Семену объяснили… ну, в общем, сказали, чтобы он не врал. И, как я понял, на Ирину Васильевну вы не думаете. Так что теперь скрывать нечего. Ну, вот, сидел я, значит, ломал себе голову… Тогда я был уверен, что это Ирина Васильевна стреляла. И думал, что теперь будет и как это скажется на нас всех. И тут боковым зрением заметил какое-то движение…
– Где – в холле?
– Я тоже сперва подумал, что в холле. Потому и насторожился. Сразу подумал: может, это она, Ирина Васильевна, вернулась. Обернулся, смотрю. И вижу – нет, это не в холле. Это по галерее второго этажа человек идет.
– Ты его узнал, этого человека?
– Да, сразу узнал. Это Татьяна была, жена Аркадия Ильича.
– Как же ты ее узнал – ведь свет везде был выключен?
– Не везде. В холле одна лампочка всю ночь горит, вроде ночника. Ну, если кому понадобится выйти, погулять. И потом, у Татьяны Михайловны фигура приметная. Даже не фигура, а манера ходить – она немного вперед наклоняется, словно ей ветер в лицо дует. В общем, я ее узнал. Думаю: это у нее с Аркадием Ильичем какие-то разборки, сейчас в парк пойдет, мужа искать. Но она постояла, огляделась и пошла дальше. Прошла мимо лестницы и двинулась дальше, на левую половину. Это меня заинтересовало, я стал смотреть внимательней. Она прошла мимо комнаты, где живет Сургучев, мимо той, где обитал Олег – ну, этот композитор. И остановилась возле комнаты, где живет Наташа. Тут я даже привстал: ну, думаю, она сейчас пойдет эту Наташку из ревности душить или чего еще с ней делать. Но нет: она остановилась возле двери, наклонилась к ней и что-то там сделала. А потом пошла назад. Прошла в свою комнату, дверь закрыла – и все. А я остался гадать, что же это такое было. Гадал-гадал, потом решил, что это она прислушивалась. Слушала, понимаете? Думала, что Аркадий Ильич там, у Наташи, и они… ну, понимаете? Убедилась, что там все тихо, и пошла назад. Я решил, что это не мое дело, и забыл обо всем. Только потом, когда вы сказали все мелочи вспоминать, я этот эпизод вспомнил.