Лука вышла из машины. По сторонам от побелённой позёмкой дорожки стояли розовые кусты, укутанные от морозов и оттого напоминавшие пугала. На участке царили сосны — сосны! — с мощными кронами, уносящимися ввысь, в тёмное небо, щедро сыпавшее снежной крупой.
Дверь дома распахнулась, выпуская на широкое крыльцо тёплый отблеск.
— Лука, — прозвучал тот же самый голос, что она слышала по телефону, — заходи, не стой на холоде!
Вскинув голову, девушка поднялась на крыльцо и прошла мимо хрупкой женщины с неприметным лицом, чьи шикарные чёрные кудри сейчас были затянуты в тугой пучок, отчего она казалась моложе.
— Можешь звать меня просто Эммой, — Лука развернулась, — поскольку Эмма Эдгаровна звучит не очень! — неожиданно улыбнувшись, довершила хозяйка дома.
Одета она была в спортивные штаны, толстовку на молнии, из-под ворота которой проглядывала белая футболка. На ногах толстые носки, серые в синих бегущих оленях. Эти носки Луку немного успокоили: злоумышленники не носят носки с оленями!
— Проходи на кухню, выпьем чаю, — направляясь в одних из уходящих вглубь дома коридоров, сказала Эмма Висенте, одна из тринадцати Сестёр Равновесия и глава магического ковена ведьм.
На просторной светлой кухне было тепло. Под окном, на широченном подоконнике лежал серый здоровенный котище, сыто жмурил зелёные глаза. Другая кошка, аккуратная, трёхцветная, точила коготки о когтедралку, приделанную на угол стены, третья — чёрная, как смоль, с янтарными глазами, растянулась кверху брюхом на ковре у электрического камина.
— Садись, — пригласила Эмма, выставляя из шкафчика молочно-белые чашки и включая чайник. — Есть идеи, почему ты здесь?
Идеи у Луки имелись, но она упрямо замотала головой, мол, нет никаких идей, и не было никогда!
Хозяйка едва уловимо усмехнулась и тут Лука вдруг заметила, что она вовсе не невзрачна. Гладкая ухоженная кожа, чуть вздёрнутый нос и пухлые губы, тёмные, почти чёрные глаза — Эмма Висенте была красива, но хотела казаться незаметной, и это ей удавалось. Она вела себя спокойно и дружелюбно, однако девушка ощутила, что внутри та — как натянутая струна, вот-вот зазвенит от напряжения. Кошки, видимо, тоже что-то такое почувствовали, потому что сменили расслабленные позы, дружно сев столбиками и навострив уши.
— Я знаю твою историю, — заговорила Эмма, разлив чай и садясь напротив, — и понимаю твоё смятение. За старыми, такими привычными декорациями оказался новый, незнакомый для тебя мир. Слышала, Анфиса Павловна Беловольская взяла тебя в ученицы?
Лука молча кивнула.
— Старая школа, — отпив чаю, с удовольствием пояснила Эмма, — сейчас, увы, всё ускоряется. Раз-два — и ты уже ведьма с минимальным набором положенных знаний. Раньше ученичество занимало большую часть жизни, а мастерство воспринималось не набором инструментов, а философией. Так какой прогресс в твоих занятиях?