Лука моргнула и, не зная, что ответить, сделала обжигающий глоток. Это с Анфисой Павловной или Муней она могла легко говорить о своих неудачах и успехах, а что сказать этой женщине, один вид которой отчего-то несказанно пугает?
Эмма встала. Ложечка звякнула о блюдечко. Кошки подскочили и унеслись прочь, возбуждённо мявкая. Лука проводила их удивлённым взглядом, заметила, как удивление мелькнуло и во взгляде хозяйки дома, но та уже отвернулась — стояла, опершись о подоконник и глядя на заснеженный участок.
— То, что с тобой происходит, Лука, это очень и очень важно! — негромко заговорила Висенте. — И по крайней мере одну причину я хотела бы… — она обернулась, коснулась рукой виска.
Лука удивилась мгновенной бледности её лица.
— …Пояснить тебе… — с усилием произнесла хозяйка и неожиданно стала оседать на пол.
Лука едва успела вскочить, подхватить её и уложить на пол, растерянно оглянувшись. И застыла от ужаса — из коридора шли кошки, бок о бок, задрав хвосты, низко урча и прижав уши. Шли к ней!
— Эй, — Лука торопливо затрясла Эмму за плечи, — эй, очнитесь! Да что же это?
Эмма Висенте казалась спящей, однако её неподвижность пугала. Спохватившись, Лука перешла на периферическое зрение и успела заметить мелькнувшую тёмную тень. Она разглядела бы её подробней, однако кошки, выглядящие сгустками пламени разного цвета, с воем прыгнули. Лука закричала и упала на Эмму, стремясь спрятать лицо от нацеленных на него когтей. Раздался звон разбитого окна. Тут же взвыла сирена, и чья-та сильная рука за шкирку оторвала Луку от лежащей женщины и вздёрнула на ноги. Она узнала того самого ‘шкафа в костюме’, что не обращал внимания на дымовые каравеллы в ‘Чёрной кошке’. Тот с мгновение смотрел на неё, а потом швырнул в стену. Последнее, что увидела Лука, теряя сознание от боли и ужаса, как он склоняется над телом хозяйки дома.
* * *
Этот человек замораживал. Он и казался глыбой льда — огромный, светловолосый, с холодными голубыми ничего не выражающими глазами. Тёмка называл такие ‘оловянными’.
Незнакомец в чёрном, очень дорогом костюме и очках в тонкой золотой оправе, сидел на табуретке напротив Луки в комнате, в которой она пришла в себя, и раз за разом, монотонным голосом спрашивал одно и то же. Она боялась его до икоты, хотя он неуловимо напоминал ей кого-то, но кого — она никак не могла вспомнить.
— Ещё раз расскажите, что именно произошло!
— Я приехала по приглашению… Эммы. Мы прошли в кухню, начали разговаривать. Она побледнела и упала…
В кухню заглянул один из охранников:
— Борис Сергеевич, она подъехала!