Антону снова стало стыдно за своего брата.
– М-м-м, – задумчиво протянул Анатолий. – С какого момента?
– С самого начала, – сказал Алексей.
– Ну что ж, хорошо.
Анатолий помедлил, восстанавливая хронологию у себя в голове.
– Все началось, когда мне было пятнадцать лет. Как сейчас помню. На четвертом энергоблоке ЧАЭС произошла авария. Но об аварии мы узнали уже потом. Ситуацию долго замалчивали, скрывали от народа страшную правду, – Анатолий выдвинул в столе ящик и достал оттуда точильный камень.
Камень явно был очень старым – его покрывали глубокие потертости, сколы и жирные пятна.
Охотник достал свой большой нож из набедренных ножен.
– Не возражаете? – Анатолий показал, что собирается точить клинок. – Мне это помогает погрузиться в себя.
– Да, конечно, – понимающе закивали племянники.
Алексей хорошо понимал своего дядю. В его жизни тоже было несколько тяжелых событий, которые он вспоминал, когда колотил грушу.
Каждый раз, когда он ее колотил.
Из-за этого образовалось что-то вроде рефлекса.
Вспоминаешь – тянет колотить грушу.
Колотишь – в голове всплывают события.
Охотник положил локти на стол и стал аккуратно водить лезвием по старому камню.
Вверх, вниз.
Вверх, вниз.
Вверх, вниз.
Он делал это с неестественной аккуратностью, едва касаясь клинком точильного камня. Клинок чуть слышно шуршал, словно голубь, которому чешут за ушком. От камня отлетали маленькие красные искорки. Черный металл поблескивал в свете огня, как дорогой черный внедорожник, внушая трепет.
Наконец, Анатолий продолжил:
– Отец был одним из первых ликвидаторов. Первоклассный летчик. Его отправили в самое пекло. Умирать…
Племянники сидели тихо, внимая каждое слово (и то, что было между словами) до последней капли.
– Вертолеты пролетали над реактором на высоте двух сотен метров. Там было под восемь тысяч рентген… – сказал Анатолий, продолжая шкрябать клинком о камень.
– Отец совершал в сутки по двадцать вылетов.
На несколько долгих секунд повисла тишина. Ее нарушали потрескивание очага и сухой шелест трущегося об камень металла.
– Буквально через неделю отец погиб. Он умер по пути в московскую больницу. После похорон нам пришла посылка. Она была от отца. В ней был компьютер, который вы нашли на чердаке. Где отец его взял? Не знаю. В то время такой техники еще не было.
Анатолий прочистил горло.
– Однажды я включил его и оказался здесь. Ну и пошло-поехало. Я получал задания, и «Мир» чему-то учил меня. Я становился успешнее, смог сколотить состояние… А потом у меня диагностировали рак. Вместе с раком меня стал мучить один и тот же кошмар. Каждую ночь я сходил с ума…