– Было 350 гостей и 17 официантов, а мероприятие проходило по Кремлевскому протоколу, – без тени иронии уточняет хозяин кабинета.
Денис тем временем снимает его крупным планом. У Клёнова интересное лицо – оно словно состоит из двух разных половин. Верхняя – почти неподвижная, глаза не выражают ничего, ну совершенно никаких чувств. Зато нижняя – сама экспрессия. Он улыбается, смеется, хохочет – но только одними губами. В его тонких губах чувства просто бурлят. Неудивительно, что к нему так тянутся люди искусства. Тина Тёрнер, например.
– Ну что, говорит, жахнем? – вспоминает экс-юбиляр.
Сам он к тому моменту только вернулся из госпиталя после очередного покушения.
– Я хотел показать своим врагам, как надо жить, – вспоминает он.
Я стараюсь голосом проявить самый живой интерес:
– Ну и как? Удалось?
– Да, – с удовлетворением отвечает герой. – Их стало еще больше.
Теперь в его голосе слышатся нотки досады.
Я же непроизвольно начинаю прикидывать, во сколько обошелся банкет.
Клёнова цифры не волнуют. Его волнует солдатский долг, служба Родине и спортивные мероприятия. Время от времени в его бурном потоке встречаются и вполне человеческие пассажи:
– Когда я вернулся с Северного Кавказа, передо мной стояла задача выжить. Для этого надо было зарабатывать деньги. Я открыл частный бизнес. Когда деньги появились, встал вопрос, как их защитить. Тогда мы создали свою ассоциацию. У моих товарищей главная задача – помогать таким же, как мы, ветеранам и семьям погибших. Для этого я пошел в политику.
Синхрон мы пишем минут сорок. Из этого надо будет вырезать максимум четыре минуты, а еще лучше – две. Что-нибудь про долг, службу и спортивные мероприятия.
– Знаете, – не выдерживаю я. – У меня уже спина затекла.
– Ну тогда к памятнику! – громовым голосом командует майор.
Во дворике шофер Дамир уже заводит золотистый внедорожник. Чувствуется, что наш герой неравнодушен к предметам роскоши.
– Это ограниченный выпуск, – авторитетно поясняет он. – Называется «Акура».
Я тоже неравнодушна к золоту и – о чудо! – меня пускают на просторное заднее сидение.
Едем минут семь, подъезжаем к скверу. Справа – белая стела, цементная, четырехугольная, отштукатуренная. Как будто длинный кусок картона согнули два раза и соединили края. У подножия – Вечный огонь. На гранях – слова Расула Гамзатова «Мне кажется порою, что солдаты, с кровавых не пришедшие полей…»
Памятник называется «Журавли». Сверху на одной из граней – фигурные прорези в виде летящих птиц с длинными клювами. Если выбрать ракурс, то можно сквозь одну из них увидеть крест на храме, что по другую сторону улицы.