«Афганская тема» пришла в мою жизнь, когда над сверстниками-мальчишками замаячила угроза интернационального долга. На четвертом курсе я отважилась брать интервью у матерей погибших ребят, но так и не сдала текст в редакцию. А вот забыть тех троих женщин из Минска не могу до сих пор. Им всем было сорок с небольшим, но выглядели они на все восемьдесят.
В редакции меня не стали ругать за невыполненное задание, а вскоре на эту тему вышла книга «Цинковые мальчики», которую написала Светлана Алексиевич. Она-то и познакомила меня с матерями, когда я приехала к ней в командировку в Минск.
– Писать о войне очень трудно, – сразу предупредила Светлана Александровна. – Особенно нам, женщинам. Тут нужен какой-то особый взгляд. Женщина и война несовместимы.
Этот вывод она сделала, работая над свой первой книгой «У войны неженское лицо». В прошлом году белорусскую писательницу Светлану Алексиевич номинировали на Нобелевскую премию по литературе. Ее «Цинковые мальчики» выдержали семьдесят с лишним изданий. А тогда, в 1987 году, она была всего лишь корреспондентом одного из Минских журналов. При встрече на пороге ее квартиры мы долго разглядывали друг друга, едва сдерживаясь от хохота. На нас обеих были совершенно одинаковые блузки – красные в черную полоску.
Возвращаюсь в Клёнову. Он уже снял очки и дает указания своим помощникам. Я догадываюсь, что речь идет о ресторане, в который мы сейчас поедем.
У нашего героя низкий и чуть сдавленный голос. Формулировки четкие, не предусматривающие возражений. Жесты твердые и резкие. Он чем-то напоминает киборга – идеального солдата.
Садимся в машины, едем по городу, на центральной улице останавливаемся. Пока помощник Миша ходит по финансовым делам, Кленов отвечает на звонки и звонит сам. У него голосовой определитель номера.
Интересуюсь:
– Сколько номеров вы помните?
– Тысячу двести.
Я не верю своим ушам.
Сколько десятизначных комбинаций может запомнить обычный человек? Ну, три-четыре. В лучшем случае, десяток. Чтобы запомнить тысячу двести, надо иметь выдающийся мозг.
– Недавно этот телефон с определителем купил, – делится радостью идеальный солдат. – Просто вздохнул от облегчения.
Мяукающим корейским голосом телефон то и дело сообщает ему новые цифры.
Едем через речку по большому мосту. На синей глади солнечные блики. Я закрываю глаза. Нет, это невозможно – жить и не видеть такой красоты!
– Что, уже переехали через реку? – спрашивает незрячий майор. – Сейчас места очень красивые пойдут. Тут во время войны были личные владения Гитлера.
Старогородск несколько раз переходил из рук в руки, но тут не было больших разрушений. Мы едем мимо соснового бора. Яркое солнце раскрашивает рыжие стволы.